Культурология

Под диспозитивом, в-третьих, я понимаю некоторого рода — скажем так — образование, важнейшей функцией которого в данный исторический момент оказывалось: ответить на некоторую неотложность. Диспозитив имеет, стало быть, преимущественно стратегическую функцию» [153. С. 368].

Здесь может возникнуть законное недоумение: что же это за понятие, совмещающее в себе такое количество несовместимых признаков? Ну, во-первых, это скорее не понятие и, конечно, не объект, а метод, точнее его содержание. Во-вторых, понятия дискурса и диспозитива открывают новую страницу в развитии социальных и гуманитарных наук. В частности, их употребление позволяет связать в единое целое такие важные планы изучения, как: эпистемологический план (дискурсы-знания), дискриптивное и компаративное описания текстов (дискурсы-правила), анализ деятельностных и социальных контекстов и условий (дискурсы-практики и дискурсы-властные отношения). Можно согласиться, что в традиционном членении наук все эти планы и даже их части относятся к разным дисциплинам — теории познания, лингвистике и семиотике, теории деятельности и практической философии, культурологии и социологии. Однако традиционная классификация и организация научных дисциплин уже давно не отвечают потребностям времени. Уже давно наиболее плодотворные исследования и теоретические разработки идут на стыках наук или в междисциплинарных областях. Понятия дискурса и диспозитива — это как раз такие понятия, которые позволяют «переплывать» с одного берега научной дисциплины на другой, позволяют связывать и стягивать разнородный материал, относящийся к разным предметам. Наконец, позволяют формировать совершенно новые научные дисциплины, например, такие, которые выстроил Мишель Фуко. Но вернемся к понятию сексуальности.

Очевидно, что говоря о сексе, Фуко имеет в виду диспозитив сексуальности. Отсюда секс как сеть властных отношений, как определенные социальные практики (прежде всего в области религиозного контроля — исповеди, контроля медицинского, педагогического; именно в этих областях, показывает Фуко, в XVIII—XIX вв. отслеживались и формировались сексуальные нарушения). Как диспозитив сексуальности — это и дискурсы (публичный и скрытый), и особая «организованность» тела и психики — собственно секс в человеке [160. С. 260-262].

По Фуко, диспозитив сексуальности возникает в ситуации отслеживания и установления контроля за отклонениями, которые позднее были названы сексуальными. Формирование сексуальности Фуко относит к XVIII—XIX вв. и связывает со становлением социальных институтов религиозной исповеди, образования, медицинского контроля и лечения, правосудия в отношении половых отклонений. Во всех этих случаях он намечает следующую единую схему объяснения.