|
— У него неплохая игрушка для скотовода, — сказал один из них, передавая вещи предводителю. — Я не понимаю… — начал было Василий Иванович. — Молчи, пока не спрашивают! — грубо перебил старший. — Вопросы задаю я. Чей это скот? — Мой. Всадники зашумели. Предводитель поднял руку. — Допустим. Почему же твои погонщики бросили его и ускакали, увидев нас? — Не знаю. Я купил этих бычков сегодня утром. — Он купил их сегодня утром, сэр! — громко сказал главарь. Из-за его плеча выдвинулся прилично одетый господин с озабоченным и, как показалось Олексину, интеллигентным лицом, украшенным аккуратной черной бородкой. — У кого вы купили бычков? — Не знаю. Я… — Какое на них тавро? — Не знаю. — Он ничего не знает, сэр! — весело перебил предводитель. — Встряхните ему мозги, ребята. Василия Ивановича с силой ударили в лицо, в живот, снова в лицо и снова в живот. Он упал на колени, оглушенный болью и ощущением полнейшего бессилия. — За что? — крикнул он, размазывая кровь. — Я действительно ничего не знаю! Даже собака должна знать, за что ее бьют! — На этих бычках мое тавро, — негромко сказал господин с бородкой. — Стрела с поперечиной. Вы утверждаете, что купили их? — Клянусь вам. Я купил их вчера вечером по тридцать семь долларов за голову с уплатой двух третей чеком на предъявителя и одной трети золотом по доставке гурта на место. — Складно врет! — крикнул какой-то парень. — Чек на предъявителя! Старшие совещались. Потом господин с бородкой спешился, подошел к все еще стоявшему на коленях Олексину и достал карманную Библию. — Поклянитесь на святом писании, что говорите правду. — Я даю вам честное слово. — Поклянитесь именем господа. Василий Иванович молчал, сосредоточенно счищая кровь с клочковатой и реденькой русой бородки. — Клянись, парень, — сказал главарь. — Если это так, ты виноват только в скупке краденого. Мы сдадим тебя шерифу — и дело с концом. Чего ты ждешь? — Я не могу, — тихо сказал Олексин. — Поверьте, я говорю правду и только правду, но я не стану клясться на Библии. Я не верю в бога и не могу пойти против собственных убеждений. — Не веришь в бога? А кто же после этого будет верить тебе? — Люди. — Люди чтут закон и не воруют скот. Ты нарушил людской закон и будешь вздернут. Ребята, веревку! — Господа! — Василий Иванович попытался встать, но дюжие парни прижали его к земле. — Господа, я ни в чем не виноват! Поверьте же мне, поверьте! Я не знал, чье это тавро, я не знал, чей это скот, я ничего не знал, господа! — 49 —
|