|
«Только спокойно, – твердила она про себя. – Сначала о главном. О разумной реакции Нади на предложение руки и сердца. О первом звоночке, как выразился Беневоленский». И отловила мужа, как только услышала, что он вернулся. – Что нового, Варенька? Хомяков просматривал какие-то бумаги, и определил присутствие жены, вероятнее всего, по шелесту платья. – Первый звоночек, Роман. Это подействовало: муж оставил бумаги в покое. – Садись и рассказывай подробно. Варвара обстоятельно доложила, так сказать, первую часть: объяснение Вологодова и предложение им руки и сердца. Роман Трифонович довольно улыбался, потирал руки, в паузах повторяя: «Я же говорил тебе, говорил!..», не уточняя, впрочем, что он говорил и когда. – Разумный и взвешенный ответ девицы. Она какой-либо срок обозначила? – Нет. Но, к сожалению, не в этом дело, Роман. – В этом, Варенька. В этом, этом. Против природы, как говорится, не попрешь. Не позволишь ли мне закурить? Я как-то очень радостно разволновался. – Конечно, Роман, конечно. Хомяков закурил, разогнал рукой дым, улыбнулся: – Ты говорила с Надюшей после признания Вологодова? – С ней пыталась поговорить Грапа. – И что же? – Надя сказала две фразы. Варя повторила слова, сказанные сестрой, слово в слово и замолчала. – «Значит, меня нет», – повторил Роман Трифонович и вздохнул. – Это либо слишком разумно, либо слишком… – Это «слишком», ты правильно заметил, – сказала Варвара. – Викентий Корнелиевич уповает только на чудо. Она рассказала мужу о соловецком старце, не вдаваясь в подробности. Хомяков долго молчал, попыхивая сигарой. Потом сказал: – Ты прекрасно знаешь мое отношение к чудесам и прочей иррациональной чепухе. Но если, не дай Бог, старец в этом году помрет, а Надюша не оправится, мы истерзаем себя, что не послушались этого совета. – Я тоже так думаю, но тебе придется пересмотреть свои планы. Я не могу не поехать с Надей в Соловки, следовательно, в Лейпциг придется ехать тебе. – Видимо, так, – вздохнул Роман Трифонович. – Видимо, мы так и сделаем. Ужинали втроем, поскольку Иван отправился в гости к брату. Аверьян Леонидович поддерживал застольную беседу, супруги пребывали в собственных размышлениях. После ужина Варвара сразу же ушла к себе, а Хомяков вызвал Евстафия Селиверстовича. – Закажешь четыре билета в Архангельск для Варвары Ивановны, Надюши, Грапы и господина Вологодова. И один билет – для меня. В Лейпциг. – На какие числа? — 399 —
|