|
Так продолжалось дней десять-двенадцать, что ли. Я, помнится, солдат штыковому бою учил, когда прибежал вестовой и что-то сказал поручику. — Олексин! Я подбежал, вытянулся: — Так точно, господин поручик! — К подполковнику. Бегом! Помчался я вслед за вестовым. Прибежал, представился подполковнику по всей форме. Он по всей форме рапорт выслушал и велел пройти за ним. Зашли в канцелярию. Он плотно дверь прикрыл и — мне, весьма удивленно: — Приказ получил, Олексин. Вам разрешается следовать до Моздока вольно, в статском платье. Срок — месяц, но от маршрута отклоняться категорически запрещено. — А на чем следовать? На почтовых? — Нет. Вестовой сейчас ваши вещи доставит и проводит до постоялого двора. Там вас тарантас с кучером ожидает. — Тарантас?! Подполковник вышел, не ответив. Отдал приказ вестовому, вернулся. Снова дверь прикрыл. — Чудеса! Деньги-то у вас есть на дорогу? — Есть. Ничего я не понимал, и что-то мне не соображалось тогда. Стоял и глазами хлопал. Подполковник полез в шкафчик, достал бутылку водки и два стакана. Мне полный налил, а себе — на донышке. — Ну, Олексин, это ведь что-то значит, а? Дай-то Бог. Дай-то Бог тебе, Сашка Олексин. Ты же для меня не кто-нибудь. Ты — сын моего первого командира Ильи Ивановича. Чокнулись мы и выпили. Зажевали хлебушком. Подполковник все головой качает: — Что бы это значило, а? Может, Государь передумал? Приедешь в Моздок, а там — офицерские погоны ждут. — Не знаю, — говорю. — Только вряд ли. А сам улыбаюсь на все зубы. И от хмеля, и от счастья солдатского. Вестовой вернулся с моими вещичками. Обнялись мы с подполковником. — Спасибо вам, подполковник. Век не забуду! — Дай тебе Бог, сынок… И пошли мы с вестовым на постоялый двор. Где-то на Спасской заставе. Нашли наконец. — Иди прямо к хозяину, — говорит вестовой. — А я пошел. С Богом! — С Богом, — говорю. Почему у меня сердце забилось вдруг? Предчувствие, что ли?.. Взбегаю на крыльцо, распахиваю дверь. Хозяин с каким-то молодым бородачом чаи гоняют. Я и рта не успел раскрыть, как вдруг вскакивает бородач: — Александр Ильич?! И — мне на шею. Савка. Молочный брат. Клит мой верный. — За такую встречу — и штоф не во грех, — улыбается хозяин, вставая из-за стола. — Не твоя то забота, Поликарпыч! — кричит Савка и бросается в угол. Гляжу — там сундучок мой походный, погребец, узлы какие-то, корзины. А Савка из сумки бутылку шампанского достает. — 151 —
|