Собрание сочинений в 12 томах. Том 11

– Каждый из братьев – на особинку, и ты, Сбыслав, тоже. Будто от разных отцов…

Даже таких оговорок, вылетавших из таявшей от любви души, не замечал Сбыслав. Впрочем, великий князь их тоже не замечал. То ли потому, что прошло время, то ли оттого, что удалились они от родимой Руси на бессчетные расстояния, то ли просто потому, что одряхлел вдруг от злого бесконечного скрипа тысяч незнакомых с дегтем колес, свиста бичей, стона волов и рабов.

Караван двигался теперь заметно быстрее: и солнце вставало пораньше и попозже садилось, и люди стали расторопнее, и скотина шагала веселее. Теперь останавливались еще засветло, и рабы-погонщики, едва выпустив из ярем волов, черным скопом бросались вместе с ними на пастбище. Рвали съедобные травы прямо из-под копыт скотины, выкапывали коренья и, едва отерев их, с жадностью запихивали в рот и жевали, жевали. И никто не препятствовал: стража и сама собирала черемшу.

С каждым переходом приближался Каракорум.

Даже Гражина знала, как быстро он приближается, несмотря на то что судьбой и заботами есаула Кирдяша была надежно изолирована от всех, кто мог что-либо сообщить ей. И в самом деле была одна, даже без привычной и некогда любимой наперсницы Ядвиги, с таким торжеством поднявшей когда-то мило предложенный хозяйкой малый серебряный кубок с венгерским вином. Но не бесилась, не сходила с ума от тоски и ровно ничего не обещающего одиночества. Она думала, холодно и спокойно раскладывая карты собственной судьбы.

Опасно оставлять тигрицу без внимания. Но об этом вспомнили потом, когда вспоминать было поздно. Да и вспомнил-то, собственно, один Кирдяш, так и умерший наедине с этими воспоминаниями.

Все мы умираем наедине с собственными воспоминаниями. В каком бы веке мы ни жили.

С каждым днем приближался Каракорум. Однако увидеть столицу огромной Монгольской империи было суждено далеко не всем спутникам скрипучего каравана. В нее были допущены только вольные и невольные русские мастеровые-переселенцы, чиновники, сопровождающие дары Бату, Гражина со своими служанками да рабы-погонщики. И хан Орду, который сам этого пожелал.

2

Гигантский обоз, доставлявший к хану Гуюку великого Ярослава, личного представителя Бату и драгоценные дары, был остановлен в трех поприщах от Каракорума. Отряд ханских гвардейцев, заведомо превышавший стражников Кирдяша, перекрыл все пути, и впервые за все время путешествия скрип несмазанных осей прекратился при ослепительном свете весеннего солнца.

– Мне хана Орду, – резко сказал выехавшему навстречу Кирдяшу Бури: он командовал этим отрядом. – Отправляйся за ним, есаул. Остальным не трогаться с места.