Черная книга Мары

На тайном языке волхвов «обнажение» означает «раскрытие». Обнажение «мужа и жены» друг перед другом — означает раскрытие Мужского и Женского — Духовного и Природного начал чал — друг перед другом ради преодоления кажимости Их разобщенности. На самом деле Дух и Материя (Природа) вовсе не противостоят друг другу, как учат иные, а являются двумя составляющими Единого Целого, проявленного в образе Богомирья. Также обнажённость Владычицы символизирует раскрытость Высшее Знания (Духовного Ведания) перед достойным обладать Божественной Мудростью, а обнажённость радеющего — его Духовную открытость, то есть готовность воспринять это Знание.

Умолкни пред Ликом Владычицы, дабы в Безмолвии Сердца на услышать Неслышимый Глас Её.

Иными словами — умри для мирского, дабы возрадоваться для Божественного. Сожги свою мёртвую плоть — оставленные тобой мирские привязанности и обусловленности — к Отцу Истинного Ведания и, уподобившись Самому Вещему Владыке Тому, Кто властвует в Смерти, спляши Пляс Жизни Hecмертной во прахе испепелённых страстей и превзойдённого невежества.

Согласно славянским верованиям, на сорочины (или сороковины, т.е. сороковой день после смерти) душа усопшего окончательно покидает Земную Явь (подробнее о сём — см., напр., «Видение о "3", "9" и "40"»). На тайном языке волхвов "празднование сороковин» означает окончательное освобождение Духа от обусловленности кажимостью материального существования переход из состояния временной озарённости к устойчивому пребывания в сущности Сердца, растворение в Самосиянном Свете Высшей Самости (Божественного Духа). «Близкие Духом», которые будут праздновать вместе с тобой, поминая умершего – того, кого ты еще совсем недавно называл «я», - это твои Божественные Предки, те Великие Души, которые прошли Стезёю Мудрых до тебя.

Ведающему – достаточно.

Слава Роду!

[2007]

Стояние

Харю вздев косматую, речь людскую стратив, разум отпустив прочь, стоит радеющий Маре на полночи, на встрече дорог, лицом на закат обратившись, на левой ноге крепко.

Уносят его враны на крылах своих во Ино, рвут железными когтями лютые звери, гложут нутро змеи бесчисленные. Но стоит он и слушает Её песнь.

Ветра северные треплют космы нечёсаные, мороз реже! кожу в лоскутье, голод немилостивый трясёт плоть измождённую. Но стоит он и внемлет Ее премудрым заповеданиям.

Избегают его люди, плюют вслед, и смехом покрывают, и мусором забрасывают. Его гнушаются даже нищие, что пиру км средь вонючих отбросов. Его гонят кнутами, освистывают на яр­марках, псами травят. У него нет ни родни, ни сотоварища, ни даже того, с кем бы хоть словом перемолвиться. И он стоит, разговаривая с Нею.