Казино Москва

Теперь для меня деньги стали значить больше, поскольку я устремлялся за ними профессионально и использовал журналистское удостоверение, чтобы, нарушая некие нормы, проникнуть в элитарные круги общества. В какой-то момент я даже ощутил себя неким половым извращенцем, чрезмерно любопытным пассивным соглядатаем, испытывающим вожделение от наблюдения за чем-то таким, что всегда раньше было для меня вне досягаемости. Было странно осознавать, как я изменился с тех пор, как впервые соприкоснулся в 1996 году с российскими деньгами, и особенно на берегу Черного моря.

– Черчилль сидел там, где сидите вы. Рузвельт был там. А Сталин, – почтительная пауза, – наш вождь, сидел здесь.

Мой хозяин указал на кресло, в котором сидел сам. Мы находились в прохладной, с побеленными стенами столовой, соединенной с выходящей на море террасой, на даче Иосифа Сталина. Рядом был небольшой кинозал, где диктатор иногда до поздней ночи любил смотреть фильмы с участием Чарли Чаплина.

Столовая была большой, по-деревенски простой и скудно обставленной комнатой с длинным столом из грубо оструганых досок светлого дерева. На стенах висело несколько декоративных тарелок, размещенных таким образом, чтобы проходящий через тюлевые занавески свет попадал на них сразу после полудня, когда вождь, который вел ночной образ жизни, вставал завтракать. Сталин был человеком с необычными, но простыми вкусовыми пристрастиями, по крайней мере, на этом настаивал мой хозяин.

Поклонник Сталина, успешный московский бизнесмен по имени Марат Сазоников, устроил для меня щедрый прием: фруктовые соки, холодные закуски, копченый лосось, паюсная икра, различные салаты и выпечка. Были также две большие бутылки «Столичной» фабрики «Кристалл», обожаемой в России водки.

Особого аппетита у меня не было, и я устало глядел на выпивку. Настроение было далеко не праздничным. Сазоников не производил впечатление человека, приятного в общении, однако в конечном счете передо мной стоял тот самый стол, за которым была решена судьба послевоенной Европы, тот стол, где во время перерывов между заседаниями Ялтинской конференции собиралась Большая тройка и вырабатывались постыдные детали предательства Восточной Европы. Одним словом, это была Ялта! Простое упоминание этого места обычно вызывало у моего деда такое повышение кровяного давления, что срочно требовалось лекарство. Совершённая здесь в 1944 году сделка передала Польшу и другие страны Восточной Европы в социалистический лагерь. В мои юношеские годы в нашем доме Ялта была известна как «большая распродажа», вызванная неправильным руководством Рузвельта, которая привела к лишению прав сотен миллионов людей.