|
– Все это ерунда! – раздраженно сказала Тимошенко, когда я ей позвонил из Москвы. – Для обвинений нет никаких оснований. Я являюсь просто мишенью в политической охоте на ведьм и в кампании по обливанию грязью противника. Мы создавали рабочие места и препятствовали закрытию предприятий. Что касается минивэнов, то мы их продавали по распоряжению правительства. Мы делали это в качестве оказания любезности правительству, нечто вроде благотворительной акции, и взяли себе лишь небольшие комиссионные. Какая из сторон была права, не имело значения. Главным было то, что компания Тимошенко ОЭСУ, независимо от намерений и преследуемых целей, была выведена из бизнеса. Итак, третья крупнейшая компания, возникшая из пепла коммунизма, исчезла так же быстро, как и возникла. Как разоблачение «книжных контрактов» от «Связьинвест» открыло глаза многим зарубежным сторонникам России, так и пьяный вечер в ресторане «Белое солнце пустыни» сорвал завесу с той жизни, которую мы вели. Аскольд открыл своего рода моральный ящик Пандоры, который я, пока жил в Москве, уже не смог для себя закрыть. Он сделал окружающую нас действительность простой и очевидной, показав, что то, что мы принимали в России за признаки капитализма, наши сообщества отбросили еще сто лет тому назад как нечто несправедливое. Это усложнило мне поиск разумных объяснений российских крайностей. Например, в субботу мы с Робертой оказались в Санкт-Петербурге на праздновании сорокалетия одного из представителей ОСО, которое отмечалось в зале дворца XIX века, где стены и пол были изготовлены из тридцати разновидностей итальянского мрамора. Дворец освещался сотнями восковых свечей, музыканты нежно перебирали струны золоченых арф, пока одетый в белые перчатки обслуживающий банкет персонал разносил серебряные тарелки с блинами и икрой. А уже в понедельник я с трудом пробирался через грязь подмерзших полей к коллективной ферме крупного рогатого скота, чтобы побеседовать с беззубыми крестьянами, которые шесть месяцев не получали зарплату. Конечно, я все еще хотел иметь ту самую яхту и продолжал живо интересоваться делами Роберты. Сделка по сахарному заводу продвигалась успешно, но ее проекту по строительству гостиницы «Хилтон» в Санкт-Петербурге кто-то постоянно ставил палки в колеса. Строительство таможенного терминала под Москвой началось, как это ни удивительно, в плановые сроки, и Роберта таскала меня туда, чтобы с удовлетворением посмотреть на работу экскаваторов, бульдозеров и бетономешалок. Генеральный подрядчик – хитрый азербайджанец, всегда имевший при себе несколько тысяч долларов, был привлечен к строительству терминала как миноритарный партнер проекта. Однако это не останавливало его в попытках увеличить стоимость строительства против ранее согласованных лимитов, и Роберте приходилось тратить много времени на борьбу с ним по этому поводу. — 203 —
|