|
Среда, 19 сентября. Около девяти зашел Р. Попытался меня убедить, что всеми собранными богатствами, всеми древними китайскими раритетами Уинслидейл обязан своей вульгарной крестьянской хитрости (он объяснял ее национальностью У.) и прискорбной некомпетентности и наивности окружающих, как бы умны они ни были. Так, например, Т. Э. Уинслидейл делает вид, будто восхищается одним-двумя предметами, которые на самом деле считает дрянной дешевкой, но умело скрывает свое желание купить действительно ценную вещь, выставленную тут же, рядом, притворяясь, будто она ему не нравится, будто он плохой знаток, хотя на самом деле горит желанием приобрести ее. Каждую такую сделку он неизменно завершает с печальной миной проигравшего битву (поскольку никогда не покупает тот предмет, ради которого долго и упорно торговался с продавцом), тогда как в действительности одержал тщательно подготовленную победу. Ему доставляет огромное удовольствие обесценивать в глазах других то, что он считает подлинным сокровищем. Предлагаемые им суммы, горькое разочарование, которое он разыгрывает после того, как упустил желанный лот, несказанно радуют тех, кто его у него оспаривал, а потом довольно потирал руки, радуясь удачно провернутому дельцу. В результате Уинслидейл пользуется прекрасной репутацией. Я ответил Р., что вижу во всем этом только невинные уловки, к которым прибегали с незапамятных времен все коммерсанты. И что У. — всего лишь старый торговец «антиками», выражаясь языком Йерра. И что нельзя из-за банальной хитрости приписывать человеку циничную, черную душу. Пятница, 21 сентября. Зашел на улицу Бак. Малыш Д. как раз вернулся из школы, страшно гордый: ведь он теперь учится в настоящей школе![105] Он был в полном восторге оттого, что начал читать и писать. Правда, по поводу учительницы он высказался более сдержанно. Даже с некоторой робостью. Она показалась ему слишком нервной и нетерпеливой. — А у меня все хорошо, — сказал А. — Я с большим удовольствием снова взялся за работу. Ты и представить себе не можешь, как я признателен… — добавил он. — Каждый вечер я благодарю вас за все, что вы для меня сделали. Я постарался отвлечь его от этой темы. Он спросил меня, вспоминаю ли я о словах Р. — Ну, Р. чего только не говорит, — ответил я. Оказывается, Рекруа сказал ему, что даже бездна и та проходит , и та обречена на смерть. Что и случилось. Пустота душила его. А потом исчезла. Суббота, 22 сентября. На улице стоял сумрак. Я встретил Йерра в булочной на улице Дофины. Он вышел из дому в своем чересчур широком плаще и ярко-желтом шарфе. — 127 —
|