|
– Лиза, к нам гость. – Простите за позднее вторжение, – мягко улыбнулся Воронцов, – но у меня срочное дело. – Если вы обождете в коридоре, я поднимусь, – сказала женщина, – чайку поставлю. – Пожалуйста, не тревожьтесь, – сказал Воронцов. – Мы только перебросимся тремя словами. Воронцов успел заметить, что после общения с бандитами говорить он начал погано, по-мещански, округло. Он увлек Пожамчи к окнам, выходившим на темную Поварскую, и тихо сказал: – Николай Макарович, я понимаю, что мой визит вас не обрадовал, но что поделаешь. Просьба у меня конкретная и легко выполнимая: мне нужен план Гохрана, расположение сейфов; посты внутренней охраны, ежели они существуют; слепок с ключей, какие только можно достать; список оружия, которое находится в распоряжении вахтеров, тайная сигнализация – где находятся провода, куда ведут, – словом, вы понимаете… – Как не понять… Ощущение томительной пустоты в животе постепенно прошло, руки снова потеплели, и кончилась противная дрожь в коленях. Мысль работала четко и слаженно – как у Пожамчи бывало всегда в минуты наибольшей опасности. «Ограбление пойдет мне на пользу: вся недостача на ограбление спишется, – думал Пожамчи, застегивая пуговицы на пижаме, – а если он сломит голову и его шлепнут – тоже хорошо, не будет за мной ходить тенью. Только бы все это оттянуть на тот день, когда я пересеку границу. Ждать недолго. Как только выгоднее: чтоб его шлепнули – тогда надо донос писать – или чтоб все у него вышло?» – Так, – сказал он шепотом, – ясно… Дело трудное и крайне рискованное, Виктор Витальевич… – Я Дмитрий Юрьевич, и, пожалуйста, мое имя забудьте – это в ваших же интересах. – Понятно, Дмитрий Юрьевич, понятно, дорогой мой… Воронцов снова одернул его. – Я не «ваш дорогой», не сюсюкайте и рассуждайте вслух, если у вас есть какие-то сомнения по поводу моей просьбы. – Просьбу выполню. – В каком объеме? Ключи достанете? – Постараюсь, слепок постараюсь сделать. – Когда? – За недельку управлюсь. – Сигнализация там у вас есть? – Вроде бы нет. – Посты внутренней охраны? – Воронцов спрашивал быстро, требовательно, приглашая Пожамчи к быстрым и четким ответам. Глаза его были прищурены – стальные, безжалостные, и Пожамчи не мог противиться силе, скрытой в его глазах, не успел горестно подумать: «Вот что значит кровь! А я из дерьма вылез, туда же и кану». – Нету. Вроде бы нету, я там ночью-то не бывал… — 161 —
|