|
– Так что же вас привело ко мне? – спросил Всеволод. – К вам меня ничто не приводило. Я пришел в ЧК. – Похвально. Я, как индивид, и мы, как коллектив, любим, когда к нам приходят интересные люди… – Представляться мне надо? – То есть? – Звание, операции, связи? – Вообще-то мы знаем вас. – Вы знаете, что я подполковник польской разведки? – Детали, думаю, мы лучше запомним, если они будут изложены в письменном виде. Нет? – Вы думаете, я стану писать? – Станете. Если вы затеяли что-то против нас – вам придется играть. А если вас привело к нам истинное намерение сотрудничать, вы захотите убедить нас в своей искренности и начнете делать это с мелочей, а именно: с фамилий ваших друзей, близких и родных. Разве нет? – Браво! Взгляды их встретились. Всеволод улыбался, и в глазах у него не было той жестокости и чувства превосходства, которое так боялся увидеть Стеф-Стопанский. В свою очередь Всеволод отметил, что поляк небрит, рубашка у него измятая, ботинки не чищены, пальто испачкано, на левом плече несколько пушинок, а пальцы покрыты тем сероватым налетом грязи, который особенно заметен на ухоженных и полных руках. – Браво! – повторил Стопанский. – Вы четко мыслите, молодой человек… – Иначе не стоит. – Я не хотел обидеть, упомянув про вашу молодость… – Этим нельзя обидеть. Наоборот… – Я не знаю, – сказал Стопанский, начавший отчего-то злиться, – приходилось ли вам иметь дело с серьезными агентами из иностранных разведслужб, но хочу заметить: польский генштаб сейчас находится в средоточии интересов всех европейских стран. Я, в частности, имею контакты с французами и англичанами. – Помните имена ваших людей в Париже и Лондоне? – Естественно. – Операции? – Старые? – Новые тоже. – Те, которые собирается проводить Лондон и Париж, – я не знаю. Но их операции меня не минуют – я считаюсь специалистом по Совдепии… Когда доложите начальству об этой беседе? Можете пригласить кого-либо из ваших ответственных руководителей? – Это мы устроим, – пообещал Всеволод. – Когда? – Дней через семь. – Это невозможно… – Ну, что ж делать… После долгой паузы Всеволод спросил: – Когда вас обокрали? Он не знал наверняка и не мог знать этого. Просто его мозг – мозг аналитика, человека смелого и веселого, автоматически проанализировал факты: из всей массы полученной информации Всеволод отобрал для себя следующую: во-первых, поляк голоден, ибо он несколько раз смотрел на вывески трактиров и принюхивался к запахам жареной колбасы; во-вторых, он хочет курить, но курева у него нет; в-третьих, Стеф-Стопанский слыл щеголем и одежда его всегда отличалась отменным вкусом, а сейчас он был неряшлив и грязен; в-четвертых, он всячески подчеркивал свою значимость, а это обычно бывает с людьми, которые вынуждены в силу каких-то обстоятельств больше уповать на прошлое, чем верить в спасительное будущее. — 15 —
|