|
– А у сына его, у Алексея, была программа? Или у Курбского? – поинтересовался Исаев. – У них была программа? – Программа Курбского – это Россия как содружество боярских, относительно свободных элементов, горизонтальная мобильность, гарантии, то есть общество британского, парламентарного типа. Пойди тогда Россия по его пути, мы бы сейчас ставили памятники Курбскому, а не Иоанну. – Куда эмигрировал Курбский? – В Речь Посполитую. – Была ли Польша тогда дружна с Россией? – Нет. – На чьей бумаге Курбский печатал свои экзерсисы? – На польской, естественно. – Ну и кому же больше была угодна философия и концепция Курбского: России или Польше? – Но он же не мог выносить вида безвинно проливаемой крови! Как и я сейчас, спустя четыре века… – А почему же вы тогда выносили кровь девятьсот пятого года? – ожесточился Исаев. – Погромы, казни?! – Вся прогрессивная русская интеллигенция была против царизма именно по этой причине. – Я о вас говорю, а не об интеллигенции… – Как только я попытаюсь помочь этим против тех или тем против этих, я из писателя превращусь в бессильного, ввязанного в поток человека, который теряет ощущение реального ориентира. Во всяком обществе должны быть недвижные точки среди хаоса. Время от времени люди, которые кружатся в хороводах, должны на чем-то останавливать глаз и вспоминать, кто они такие. – Ну, дальше… – В Европе всегда церковь и литература существовали отдельно и выполняли каждая свою задачу. Отсюда бездуховность европейской литературы, ее деловитость, отсюда – искусство для искусства, эстетизм, авангардизм… В России же церковь была всегда бессильна перед властью. Духовная литература в лице Достоевского, Толстого, Гоголя была единственной сферой, где константы духа и морали могли сохраняться. Естественно, потерять это очень просто. Но это можно потерять лишь однажды. Тем российская литература отличается от европейской, что она хранит мораль духа. Она есть хранитель вечных ценностей… А вы хотите ее втянуть в драку. Разумеется, вас можно понять: вам нужно выполнить чудовищно трудную задачу, вы ищете помощь где угодно, вы готовы даже от литературы требовать чисто агитационной работы. В дверь забарабанили: – Никандров, на прогулку! Исаев подмигнул Никандрову и хмыкнул: – Дышите воздухом и не злитесь. Потом доспорим. 20.…Логика тюремщикаПосле того как Неуманн вернулся в понедельник домой, люди Романа вели за ним круглосуточное наблюдение. Роман допускал, что Неуманн может сообщить министру Эйнбунду о своей перевербовке и начать встречную комбинацию. — 144 —
|