|
Матвей Ильич: И мы там будем, если не поплывем. Оля: Плывем. Выбрось плавки из солидарности. А то будем идти по городу — ты как приличный человек, а я как последняя… Матвей Ильич: Уже выбросил. Оля: Главное — доплыть. А там фиги дадут нам и пищу и одежду. Матвей Ильич: Фиги? Оля: Они же — инжир. Матвей Ильич: Ночь полна открытий. Оля: Он растет здесь повсюду, и его как-то странно не обрывают. Матвей Ильич: Я как раз подумал, что мне уже не фиг там ловить, на этой суше. И тут — инжир. Плыву. Оля: Слушай, а как же я? Матвей Ильич: Ты любишь ближнего. На суше ты исчезнешь. Я был твой временный попутчик, а ты — глоток воды… Оля: Ты жив? Ау! Матвей Ильич: Морской… Египетские ночи, воистину. Хлебнул немного, ничего страшного. Оля: Полежи. Матвей Ильич: А потом молча до самого берега. Берега они не видели, даже когда коснулись ногами дна. Берег был совершенно черный, а огни были по-прежнему далеко — на горе. Они долго лежали на гальке, потом встали, не разнимая объятий, и пошли против серого предрассветного ветра. Матвей Ильич: Слушай, у меня как бы это… Гениталии… Ты прости, что я тебе говорю, но они горят прямо. Как будто их отхлестали крапивой. Оля: Это — медуза. Ничего страшного. Это даже полезно. Матвей Ильич: Я устал от процедур. Я же тут был в санатории. Оля: Был? Ты уезжаешь? Матвей Ильич: Нет, я сбежал — ты что, не видишь? Пойдем в тот домик — кажется, дверь открыта. Оля: Это — домик спасателей. Зачем они нам теперь? Матвей Ильич: Согреться. Оля: Света нет. Голый бетон. Пойдем, здесь еще холоднее. Матвей Ильич: А вот лодка. Оля: Эй, ты, человек за бортом, мы на суше. Матвей Ильич: Но куда мы пойдем? Оля: Ко мне. Матвей Ильич: Там ведь твоя мама. Оля: Я скажу ей, что нашла папу. Давай посчитаем: мог ты здесь быть шестнадцать лет назад? Матвей Ильич: Кажется, нет. Оля: Но мы скажем. А она все равно его не помнит, так что ты сойдешь. Матвей Ильич: Это уже было у Фриша. «Homo Faber». Оля: А чем кончилось? Матвей Ильич: Ничем. Ах, да, ее укусила змея, и она умерла. Оля: Мама? Матвей Ильич: Да нет, дочка. Оля: Но у нас все иначе — медуза укусила фатера. Матвей Ильич: Фабера. Болит. Она ядовитая? Оля: Если она была с синими кругами. Матвей Ильич: Этого мы как раз и не знаем. Может быть, это вообще была не медуза. Оля (поет): С неба звездочка упала прямо милому в штаны… Матвей Ильич: Давай лучше попробуем проникнуть в санаторий. Оля: Ты, что, не заметил, что это другой город? Матвей Ильич: Я вообще пока города не заметил. Оля: Мы не дойдем. Матвей Ильич: Прощай, санаторий. — 267 —
|