|
Когда рабочие места в штаб-квартирах корпораций перемещаются из центра Торонто в Брэмптон, нет речи об импортозамещении: вся территория метрополии представляет собой единое экономическое целое. Однако если они перемещаются из других городов или других стран, то это тоже становится импортозамещением. Более дешёвые помещения не означают спартанского стиля. Офисы, созданные в прежних фабричных зданиях, бывают восхитительно решены. Я посетила офис компании Nortel, по которому меня водила приятельница из Шри-Ланки, работающая там. Nortel — созданная в Канаде международная корпорация, производящая кабель и оборудование для Интернета и других коммуникационных сетей. Архитекторы — нью-йоркская фирма, — уже преобразовавшие некоторые из заводских корпусов компании в офисы. Они использовали «фонари» кровли для того, чтобы организовать маленькие зимние сады, удачно осветить произведения искусства, придать индивидуальный характер всем помещениям: от гостиных и конференц-залов до рабочих мест и коридоров. Проходя по просторному холлу, видишь окрестный ландшафт с уровня земли и травы. В случае Nortel этот ландшафт включил фонтаны и пруд, на котором канадские гуси выводят потомство. По сравнению с тем, чего можно добиться в бывшей фабрике, офисы в небоскрёбах, хотя и более дорогие, выглядят сухо, аскетично. Самые дорогие кресла в Nortel разработаны нью-йоркским дизайнером Германом Миллером. Но меня поразили несколько более скромные, но солидные, удобные и элегантные стулья из металла и наборного дерева в большой столовой, куда сотрудники офиса приносят еду, приготовленную дома или купленную по дороге. На обычную мебель это не было похоже. Перевернув стул, чтобы выяснить его происхождение, я обнаружила этикетку Made in Canada — тоже импортозамещение, но более существенное. Могу вполне вообразить себе, что такие стулья для расстановки в столовых станут популярными у покупателей с деньгами. Когда я сказала об этом мистеру Кутаджару, он заметил, что мебель стала одной из пяти групп продукции, цена которой растёт быстрее всего. Рост числа офисов в промышленных «парках» способен сформировать дальнейший стимул для импортозамещения и инноваций. Самой заметной постройкой во всем Брэмптоне является маленькая оркестровая «раковина» в викторианском стиле, которой уже более ста лет. Она стоит в маленьком парке Гейдж в центре городка. Когда в начале XX века парк был передан Брэмптону, условия дарения включали пункт, согласно которому, если «раковину» снесут, земля должна быть возвращена семье Гейдж. Эта очаровательная бонбоньерка в прекрасном состоянии стоит в красивом, ухоженном парке на самой дорогой земле в Брэмптоне. Она ярко, но при этом не без юмора заявляет, что Брэмптон по-своему уникален, что у него есть свой характер, своя история и что это — человечное место. — 56 —
|