|
И главное, ночь стояла лунная, звездная. Прекрасная просто. Вы знаете, не врал Гоголь насчет украинской ночи, не зря ее описывал так красиво. Ох, картина... Мы с Женькой пару раз просто гуляли, как пионер с пионерочкой. Красота... Тишина, ни ветерка, луна светит, звезды крупнющие, совершенно по песне - хоть иголки собирай... Иголку отыщешь без труда, не то что хату. А ее все равно нету. С какой стороны ни заходи, как ни прикидывай ориентиры... Забрало его какое-то наваждение: плюнуть и уйти отчего-то нельзя. Так он и бродил до рассвета. Искал Галькину хату и не находил. Он ее и на рассвете не нашел - просто-напросто ему вдруг отчего-то стало ясно, что нужно идти домой, к чертовой матери... Он и поплелся. Вот... А это, между прочим, еще не конец. Мы спать уже больше не ложились, ни он, ни мы. Посидели, помолчали - ну что тут скажешь и чем тут человека ободришь? Честно говоря, я ему верил, что все было именно так - я его неплохо знал уже... Это еще не все. Через часок нас всех позвали к комбату, мы и пошли. И навстречу - казачка. Остановилась, смотрит и молчит, только смотрит своими черными глазищами как-то так.., с ухмылочкой, но вовсе даже неприветливой. И говорит ему: - Не отвяжешься - хуже будет. В жизни ни на одну не встанет. Так прямо и сказала. Улыбнулась и пошла. Не особенно даже торопясь, словно плывет. Ох, была девка... И знаете, он отвязался. Как и я, говоря между нами, на его месте отвязался бы. Черт его знает, что она еще умеет... Он очень быстро устроил так, что ее перевели куда-то. Командир роты это может устроить. Боялся ли? А вы бы на его месте.., а? То-то. Не буди лиха, пока оно тихо. Так в народе говорится. Дорога к реке Это было весной сорок пятого. Я тогда в силу выполняемой службы был прикомандирован к одному из отделов КБВ. Официальное название в полном виде звучало так: Корпус Беспеченьства Войскового. Наверное, понятно без перевода? Корпус армейской безопасности. СМЕРШ и особые отделы Войска Польского. Мы люди взрослые, циничные... Вы, наверное, прекрасно понимаете, что вопросы координации и связи были на втором месте, а в первую очередь я должен был за ними приглядывать. Что с политической точки зрения вполне понятно и объяснимо: отношения с Польшей у нас давным-давно были специфические и сложные. Линия, конечно, была взята на создание независимой союзной Польши, но это не означает, что нужно было пустить дело на самотек. Союзничек столь специфический требовал присмотра... Бывало, конечно, всякое, но лично у меня обошлось без трений и напряженности. Не хвастаясь, смог выстроить грамотные отношения. Помогало еще и то, что я с этими ребятами прошел всю Литву - а в Литве за поляками присмотра вовсе не требовалось. Скорее наоборот, нужно было одергивать время от времени. У них, знаете, к Литве были большие счеты. Народец тамошний, я литовцев имею в виду... Они сами, без всяких немцев, за войну перерезали триста тысяч евреев и триста тысяч поляков - от старого до малого. — 147 —
|