Все же казнить строптивого митрополита Екатерина не решилась, очень уж популярен был в стране. Однако его расстригли, лишили сана, назвали «смердом Андрейкою» и сослали в отдаленный монастырь посреди карельских лесов. Ради вящей справедливости следует уточнить, что «проштемпелевал» решение императрицы суд из семи церковных иерархов — митрополиты Новгородский и Московский, архиепископы Петербургский и Кутицкий, епископы Псковский и Тверской, архимандрит Новоспасского монастыря. С этим судилищем связано любопытное предание. Говорили, что Арсений поносил своих судей и предсказывал каждому ужасный конец. Димитрию Сеченову он якобы предрек, что тот «захлебнется от собственного языка» (Дмитрий четыре года спустя умер от апоплексического удара), епископу Псковскому Гедеону сказал: «А ты не увидишь больше своей епархии» (Гедеон умер на обратном пути), архиепископу Кутицкому Амвросию: «Яко вол ножом зарезан будешь» (Амвросий был растерзан толпой во время знаменитого московского чумного бунта 1771 году). Темная история. Как с «проклятием тамплиеров»… Ежегодный доход государства от секуляризованных церковных владений составлял при Екатерине миллион триста тысяч рублей. Так‑то… СПЛЕТНИ И АНЕКДОТЫ.Ими прямо‑таки пестрит почти любая книга о Петре III — даже самая серьезная. Чего только ни плели, как ни изощрялись в поношениях! Вот несколько характерных образчиков. «Он был не глуп, а безумен, пристрастие же к вы пивке еще более расстраивало тот скромный разум, которым он был наделен». Кто же это столь уничижительно отзывается о Петре? А это Станислав Август Понятовский, самый никчемный и бездарный, последний польский король, любовник Екатерины, возведенный на престол при помощи русских штыков, презираемый всеми в Польше, битый по морде шляхтой, допустивший три раздела Польши и кончивший свои дни приживальщиком при русском дворе… Фигура! Вот еще одно свидетельство — о пресмыкательстве перед Фридрихом. «Видели, как он стал на колени перед портретом великого Фридриха, словно перед иконой, и, простирая руки к портрету, воскликнул: — Вместе с тобой, мой господин, мы завоюем весь мир!» Угодно узнать, кто этот свидетель? А это Александр Дюма. Тот самый романист. Появившийся на свет через сорок лет после смерти Петра… О подобном «падении на колени» пишет и Болотов, но все же честно признается: «Самому мне происшествия сего не доводилось видеть, хотя говорили все о том». И никто не видел, но болтали все… Есть «достоверная история» о том, что Петр страдал фимозом, то есть сращением крайней плоти, не позволявшим ему совершать нормальные сексуальные контакты. И Салтыков якобы, напоив нерешительного Великого Князя вмертвую, позвал доктора, который эту неприятность устранил в один чик… — 54 —
|