|
В полном соответствии с традициями Гвардейского Столетия, с петровскими установлениями ставка делалась в первую очередь на армию. Если в Северном обществе все же присутствовало некоторое количество штатских, считавшихся вполне равноправными, то на юге, у Павла Пестеля, «штафирок» с самого начала не считали ни равными себе, ни достойными быть принятыми. Свидетельствует декабрист Горбачевский: «Относительно гражданских чиновников он (Бестужев‑Рюмин) был вовсе противного мнения; в его глазах эти люди были не только бесполезны, но даже вредны; преобразование России должно было быть следствием чисто военной революции». Вполне возможно, что и после гипотетической победы Бестужев‑Рюмин мог остаться при прежних взглядах и не подпускать штатских к решениям важных вопросов. Последствия представить легко — опять‑таки военная хунта, почище латиноамериканских. Кое— кто из его же ближайших сподвижников понимал эту опасность уже тогда, задолго до кровопролития. Тот же Горбачевский подробно передает разговор, состоявшийся на одном из заседаний. — Наша революция, — сказал он (Бестужев), — будет подобна революции испанской, не будет стоить ни одной капли крови, ибо произведется одною армиею без участия народа… — Но какие меры приняты Верховной Думою для введения предположенной конституции, — спросил его Борисов 2‑й, — кто и каким образом будет управлять Россией до совершенного образования нового конституционного правления?… — До тех пор, пока конституция не примет надлежащей силы, — сказал Бестужев, — Временное правление будет заниматься внешними и внутренними делами государства, и это может продолжаться десять лет. — По вашим словам, — возразил Борисов 2‑й, — для избежания кровопролития и удержания порядка народ будет вовсе устранен от участия в перевороте, что революция будет совершена военная, что одни военные люди произведут и утвердят ее. Кто же назначит членов Временного правления? Ужели одни военные люди примут в этом участие? По какому праву, с чьего согласия и одобрения оно будет управлять десять лет целою Россиею? Что составит его силу, и какие ограждения представит в том, что один из членов вашего правления, избранный воинством и поддерживаемый штыками, не похитит самовластия? Вопросы Борисова 2‑го произвели страшное действие на Бестужева‑Рюмина; негодование изобразилось во всех чертах его лица. — Как вы можете меня об этом спрашивать? — вскричал он со сверкающими глазами. — Мы, которые убьем некоторым образом — 108 —
|