|
3. «Монголы» были идиотами, потому что лишь девятнадцать лет спустя после покорения Руси сообразили устроить перепись населения и разослать сборщиков дани. А заодно с ними идиотами были: епископ Кромер, утверждавший, что на Польшу напала русская рать; мастер, изобразивший на надгробии герцога Генриха русского вместо «дикого татарина»; все русские и западные историки, причислявшие татар к европейским народам; летописцы, нарекавшие «ордынских ханов» христианскими именами; Батый, отчего?то скрупулезно продолжавший политику Всеволода Большое Гнездо вместо того, чтобы заниматься собственными делами; ученейший Лызлов, ни словом не упомянувший о «великой монгольской империи от Волги до Пекина»; и многие, многие другие. Лично я в столь повсеместное и тотальное распространение идиотизма в строго определенный временной период поверить просто не в состоянии. Наша реконструкция событий хороша хотя бы тем, что не усматривает в прошлом столь несметного скопления идиотов, какое расплодили сторонники «классической» версии. У нас все как раз весьма логично, лишено нелепостей и несуразностей… СЕВЕР И ЮГ.В том, что со временем слово «татары» перестало означать «вооруженную силу», «войско» и прилепилось к конкретному народу, нет ничего удивительного. Почти схожие примеры в истории прекрасно известны: когда военный термин приобретал характер политического ярлыка, синонима. А то и наоборот… «Мамелюками» в Венгрии в XIX веке звались приверженцы одного из тогдашних политических течений, а также группа депутатов парламента. Слово «янычар» сплошь и рядом становилось синонимом необузданности, зверства, вольницы — хотя термин «ени чери» на деле означает «новое войско». ( В свое время войско янычар и в самом деле было «новым» по сравнению с существовавшей до того пехотой «яя». ) От слова «всадник» образовано французское и немецкое «дворянин», то есть «шевалье» и «риттер». «Улан» в турецком языке первоначально означало что‑то вроде молодого холостого парня — из таких набирались особые конные полки. Впоследствии стало названием рода войск практически во всех европейских странах, как и «гусар» (первоначально «хусар» — что?то вроде удальца, сорвиголовы). Гусары участвовали еще в первой мировой войне, а уланы дали свои последние бои в сентябре 1939?го… Но самый яркий пример — «запорожец». Этот термин объединял людей любой национальности и любой прежней веры. В Запорожской Сечи мог остаться ( при условии, что, каково бы ни было его вероисповедание допрежь, отныне он принимает православие ) кто угодно — москвитянин, польский шляхтич, турок, степной кочевник, европейский искатель приключений. Постепенно этот плавильный котел превратил запорожцев в часть украинского народа. — 221 —
|