НЛП. Техники россыпью

С. Горин: Кто из вас что заметил? Интересно, как рас­сказ о проблеме превращается в рассказ о решении? Решение найдено тут же, прямо сейчас, и мы это находим как в невер­бальных проявлениях (мимика удовольствия), так и во време­нах глаголов: настоящее время в описании проблемы внезап­но сменяется прошлым временем, а потом появляется буду­щее время вместе с решением проблемы! (В транскрипте рассказа Аллы выделение слов сделано автором). Алла, ты довольна тем, что здесь произошло?

Алла: Более-менее. Дело в том, что решение у меня, я думаю, уже было. Мне хотелось найти что-то еще.

С. Горин: Весьма оптимистичная интонация появилась, не так ли? Попробуйте применить эту технику в беседе с уче­ником, который жалуется на свою непонятливость - или что-то в этом роде. И раскрою маленький секрет: я практически не слушал Аллу (в смысле содержания ее проблемы), я был занят демонстрацией шаблона.

НЛП: Техники россыпью

213

В этой технике переход от проблемы к решению мож­но связать с переходом от модальности в другую модальность. Если, допустим, проблема жестко связана с кинестетической модальностью, а решение с визуальной, то пациенту можно предложить выполнить некоторый ритуал: «Думая о пробле­ме, представьте себе образ волшебной чаши (поднял руки вверх, посмотрел вверх)... в которой находятся те самые ка­чества, что нужно вам для выздоровления... Примите эту чашу, увидьте ее хорошо со всем содержимым...» Здесь возможны разные варианты.

Один из вариантов этой техники как-то раз очень ост­роумно реализовал доктор В. Хмелевский. К нему попал по­ступивший на обследование в психиатрический стационар пациент, долгое время проживавший за колючей проволокой. Пациент имел массу проявлений нашей любимой и единствен­ной болезни, в том числе амимию. В. Хмелевский заметил, что вся жестикуляция при общении, все выражение эмоций сведено пациентом к жестам рук в горизонтальной плоскости на уровне груди; и он попросил пациента побеседовать, дер­жа руки сцепленными «в замок». В ходе такой беседы у паци­ента исчезла амимия, с ним стало возможным установить эмоциональный контакт, что оказалось хорошей основой для дальнейшей работы.

Вообще-то работа с шизофрениками трудна и интерес­на именно тем, что шизофреники (особенно в начале карье­ры) отличаются огромной гибкостью в поведении и общении. Подстроиться к ним на этом (буквально - сумасшедшем) бегу очень трудно. Точно так же трудно подстроиться к детям, и тоже из-за их большой гибкости в общении и поведении. В сущности, мы используем лекарства и трансы при работе с этими категориями пациентов с одной-единственной целью: замедлить ид- реакции, чтобы мы могли успевать за ними. И если нам встречается человек, талантливый в общении с деть­ми, мы воспринимаем его как странного - но ведь невозмож­но быть серьезным человеком с маской сверхкомпетентного специалиста на лице и при этом работать в детском саду. По­пробуйте на упомянутую «сверхкомпетентную» маску надеть какой-то дурацкий колпак для того, чтобы провести детский утренник! Я иногда позволяю себе дурачиться при работе с