|
Я сказал, что он испугал меня до смерти своим неожиданным поведением. Он сказал, что мы квиты. Я не понял, что он имеет в виду. Я был глубоко потрясен полным безумием его поступков. Он объяснил, что намеренно старался испугать меня тяжестью своего непредсказуемого поведения, потому что он сам готов лезть на стену из-за тяжести моего предсказуемого поведения. Он сказал, что мой распорядок так же безумен, как его сирена. Я был шокирован и стал утверждать, что на самом деле я не имею распорядка. Я сказал, что считаю свою жизнь сплошной кашей из-за отсутствия здорового распорядка. Дон Хуан рассмеялся и сделал мне знак сесть рядом с ним. Вся ситуация таинственным образом переменилась. Мой страх испарился, как только он начал говорить. - Что у меня за распорядок? - спросил я. - Все, что ты делаешь, это распорядок. - Но разве не все мы такие же? - Не все. Я ничего не делаю из-за распорядка. - Чем все это вызвано, дон Хуан? Что я такого сделал или сказал, чтобы заставить тебя так вести? - Ты беспокоился об обеде. - Но я ничего не говорил тебе. Откуда ты знаешь, что я беспокоился об обеде? - Ты беспокоишься о еде каждый день примерно около полудня, около шести вечера и около восьми утра, - сказал он со зловещей ухмылкой. - В это время ты беспокоишься о еде, даже если ты не голоден. Все, что мне нужно было сделать, чтобы показать твой подчиняющийся распорядку дух, это прогудеть сиреной. Твой дух выдрессирован работать по сигналу. Он вопросительно посмотрел на меня. Я ничего не мог сказать в свою защиту. - Теперь ты собираешься превратить охоту в распорядок, - сказал он. - Ты уже внес в охоту свои привычки. Ты говоришь в определенное время, ешь в определенное время и засыпаешь в определенное время. Мне нечего было возразить. То, что дон Хуан сказал о моей привычке есть, было характерной чертой, свойственной всему в моей жизни. И все же я остро ощущал, что моя жизнь менее упорядочена, чем у большинства моих друзей и знакомых. - Ты теперь много знаешь об охоте, - продолжал дон Хуан. - Тебе легко будет понять, что хороший охотник превыше всего знает одну вещь - он знает распорядок своей жертвы. Это делает его хорошим охотником. Именно это. Если ты вспомнишь, в какой последовательности я обучал тебя охоте, ты, может быть, поймешь, что я имею в виду. Сначала я научил тебя, как делать и настраивать ловушки. Затем я научил тебя распорядку дичи, за которой ты охотишься, а потом мы испытали ловушки на ее распорядок. Все это внешние формы охоты. Теперь я хочу обучить тебя последней, намного более трудной части. Возможно, пройдут годы, прежде чем ты сможешь сказать, что понял ее и что ты охотник. — 277 —
|