Ученица мага. Моя жизнь с Карлосом Кастанедой

В ресторане Карлос говорил о «Книге списков». В ней я приводила перечень людей, которые само­воспламенялись—этот паранормальный феномен

долго завораживал меня, и, конечно же, он «пресле­довал» и Карлоса. Кастанеда планировал сгореть в

своем лучшем костюме: «Я всегда его ношу, так как

хочу хорошо выглядеть на том свете».

С обычным аппетитом Карлос принялся есть сво­его копченого лосося и печеный картофель в масле.

—Знаешь ли ты, как происходит человеческое

воспламенение? — серьезно спросил он. Я засмеялась:

Конечно же, нет. Я просто исследую случаи. Вы же знаете, что документальные свидетельства...

А-а! — перебил Карлос. Тут он заговорщицки понизил голос. — На прошлой неделе я лежал в ван­не, и моя левая ступня начала гореть. Большой палец. Началось с появления голубого пламени.

Флоринда пнула его под столом ногой. Предпо­лагалось, что я этого не заметила.

—Да, — продолжал он, — «Книга списков» — это замечательно. Над чем ты сейчас работаешь? Как поживает твой муж?

Прежде чем я успела ответить, он начал свою очередную невероятную историю.

—Между прочим, рассказывал ли я тебе о Хулио Иглесиасе? Это моя любимая история! Однажды меня пригласили в его особняк Меня привели к огромно­му бассейну, где Хулио лежал в окружении красивых обнаженных блондинок Он вскочил, когда увидел меня, потряс мою руку и произнес: «Здравствуйте, мистер Кастанеда!» — он был очень любезен, а потом сообщил мне: — Я трахаюсь каждый день. Я не очень умело это делаю, но трахаюсь так часто, как могу! Трижды в день!» Carajo! Это моя любимая история!

Из-за абсурдного поворота беседы я мгновенно поняла, что они испытывали меня на предмет при­соединения к их групповым утехам. Я поняла, что группа уже существовала и тест мною провален. Меня это слегка разочароло.

Пятнадцать лет спустя, лежа в объятиях Карло­са, я спросила его об этом вечере. Оказалось, я и

впрямь провалилась на том «экзамене». Но почему? Что я сделала неправильно?

—Ну, — ответил он, — ты была слишком озабо­чена платой оброка этому миру.

-Да-а?

—У тебя был муж — этот джазмен, — прошипел он. —Твой дом в Беркли, друзья... Сдвинуть тебя было невозможно. Кроме того, был жив Ирвинг, а он ни за что бы не отпустил тебя. Освободить тебя, разбить твои цепи было невозможно.

К 1989 году я уже была разведена и увлеченно занималась китайскими боевыми искусствами и ме­дитациями. Четыре года я брала уроки у пышущей здоровьем восьмидесятитрехлетней женщины, ве­личайшего мастера цигун. К ней можно было по­пасть только по знакомству; она учила в затхлом подвале Сан-Франциско. Я хотела, чтобы они встре­тились с Карлосом, поэтому написала ему об уни­кальной медитации, которой ее обучили в детстве прекрасные шанхайские мастера. Мы с ним очень быстро связались — он мгновенно позвонил в Лос-Анджелес и поговорил с Ирвингом, как оказалось, в последний раз. Они, как обычно, весело поболта­ли. Карлос оставил для меня номер. Когда же я позвонила, номер уже не отвечал.