|
Я переложил меч слева направо, и Эдуардо приблизился к кругу. В одной руке он держал погремушку, а в другой — раковину со спиртом, табаком и благовониями. Он поднес раковину к моему телу, спереди, потом сзади, проводя ею снизу вверх через мои энергетические центры, затем поднял ее к своему носу, прижал нижнюю кромку к промежутку между носом и усами и, медленно откидывая голову назад, стал пить, втягивать смесь носом. Носовая полость — это рядом с гипоталамусом, лимбическим мозгом… Он снова наполняет раковину и протягивает ее мне, и приказывает поднять ее вдоль лезвия меча — меч снова в моей левой руке. Моя рука с раковиной дрожит, и часть питья проливается на песок, я неуверенно подношу сосуд к носу, запрокидываю голову, и смесь льется мне в ноздри, по щекам мимо ушей, и я чувствую, как непроизвольно сжимается гортань, жидкость обжигает и сдавливает полости носоглотки, я через силу открываю горло, и жидкость течет но пищеводу в желудок… и то, что я ощущаю, не имеет ничего общего с питьем, — это как взрыв. Дрожь от ладоней поднимается к плечам и наполняет все тело. Я могу воспроизвести события, описать их документально как психожурналист, которым мне уже приходилось бывать. Но я не могу описать боль. Боль и ярость захлестнули меня и вырвались криком. Я упал на колени в центре круга и кричал от бешенства, бил себя по лбу, по темени побелевшими, судорожно сжатыми кулаками. И я увидел звезды. Я увидел, как вокруг нас собираются силы, неясно вырисовываясь за пределами светового круга, увидел тень ягуара, моего ягуара, он бежал но самому краю крута, защищая меня… от чего? От отрицательных сил, ожидающих мгновения моей слабости? Они безымянны, но каким-то образом я знаю их, ощущаю их намерение, они заодно с той злобой, что внутри меня… И я на коленях, на их уровне… Эдуардо произнес мое имя. Он крепко сжимает рукоятку погремушки, и внезапная судорга сотрясает се. Poder. Сила. Мощь. Я поднимаюсь, медленно разгибаюсь, преодолевая сопротивление мышц, согнувших меня вдвое и застывших, как в столбняке. Эдуардо захватывает мое внимание своими глазами: они широко раскрыты и смотрят на меня не отрываясь и с каким-то странным удивлением. Потом он переводит взгляд на горизонт, и я следую за ним, вглядываюсь в черную линию между ночью и морем, вижу плоскость океана, его покрытую рябью поверхность без конца и края, вспыхнувшую серебром, когда молния освещает небо. И тучу, которая наползает на луну. — «iFuego!» Огонь! — Он повернулся и взял горящий уголь из костра, и бросил его в сено у моих ног. Сначала оно затлело, наполнив круг дымом, затем вспыхнуло. Я помню, как смотрел вниз, на свою руку, сжимавшую меч, и оранжевые отблески пламени играли на коже, влажной то ли от пота, то ли от морского воздуха. — 168 —
|