Шаманка

• Свадебная корзинка, мадам?
• Да, индейская свадебная корзинка, фотография Мак-Киннли. Думаю, фамилия фотографа — Мак-Киннли, хотя, признаться, не вполне уверена.
• Мак -Киннли?

—Да... н-нет... старая фотография свадебной корзинки...

—Позвольте мне поискать в каталоге, мисс Эндрюс, — она отложила трубку, и связь прервалась.

Я услышала длинный гудок.

Положив трубку на рычаг, я продолжала сидеть, обхватив голову руками, — казалось, она вот-вот разорвется от боли. Через несколько минут телефон зазвонил вновь.

• Мисс Эндрюс?
• Да.

• В списках мы не нашли фотографии под таким названием. У нас нет также фотографий Мак-Киннли или какого-либо другого фотографа.
• Что вы хотите этим сказать? Значит, у вас нет такой фотографии? — спросила я, окончательно проснувшись.
• Нет никаких записей, подтверждающих то, что на выставке находилась фотография индейской свадебной корки мисс Эндрюс, — в голосе на противоположном конце провода появились нотки нетерпения.
• Но ведь это невозможно. Я хочу сказать, здесь, должно быть, какая-то ошибка. Я выезжаю, скоро буду у вас. Спасибо за звонок.

Я мчалась как одержимая, казалось, еще чуть-чуть — и я сойду с ума. Обгоняя машину за машиной, вскоре я оказалась на бульваре Ла-Синега, чувствуя, что близка к нервному срыву из-за беспокойной ночи, утреннего звонка и негодования по поводу небрежного ведения записей в галерее. Припарковав машину прямо перед входом в галерею, я ринулась внутрь. Огромные пространства белых стен и обилие фотографий вызывали у меня лишь головокружение и отвращение. Ко мне тут же приблизился антрепренер, с интересом поглядывая то на «ягуар», который я оставила под окнами галереи, то на старую индейскую сумку, болтающуюся у меня за плечами. Мужчина отличался острыми чертами лица, жилистостью и претенциозностью.

• Мисс Эндрюс?
• Да, я звонила вам вчера вечером по поводу фотографии свадебной корзинки. Я видела ее здесь вчера. Фотограф Мак-Киннли... — мой голос звучал напряженно и показался мне каким-то чужим.
• Извините, давайте прервемся на минуту. Присаживайтесь и выпейте чаю. С чем предпочитаете? С сахаром? Сливками?.. Отлично, — и он вышел из комнаты, так и не дождавшись ответа.

Единственной мебелью в галерее была круглая софа с возвышением посредине, чем-то напомнившая мне огромный бублик. Я села на нее. Покрытая оранжевым искусственным мехом, она была сделана так, что удобно расположиться на ней было невозможно. Мужчина вернулся с двумя чашками чаю и протянул мне одну. Некоторое время мы сидели спина к спине, потягивали чай и хранили молчание. Я решила дождаться, чтобы он заговорил первым. Во мне крепло подозрение, что он умышленно припрятал от меня фотографию, чтобы я согласилась побольше выложить за нее.