Лекции и интервью

— Я родился в Южной Америке, где интеллектуалы постоянно говорят о политических или социальных революциях и где постоянно рвутся бомбы. Однако революции приносят лишь незначительные изменения. В противоположность этому, человеку следует, например, просто прекратить курить, или достичь внутреннего спокойствия, или прекратить внутренний диалог и переделать самого себя, создать себя заново. Это направление, где начинаются настоящие реформы. Наши заботы должны быть направлены прежде всего на самого себя. Я могу действительно помочь своим близким, только если я обладаю достаточной личной силой и не индульгирую. Каждая революция должна начинаться здесь, в нашем теле. Можно действительно изменить многие вещи, но только изнутри безупречного тела, соласованного с этим таинственным миром. Для меня наивысшее искусство состоит в том, чтобы превратить себя самого в безупречного воина, потому что это, как говорит дон Хуан, единственный путь, чтобы привести в равновесие трудность быть человеком с чудом быть человеком.

Кастанеда припарковался у моего дома. Мы поболтали еще несколько минут, и я уверена, что он почувствовал мое состояние, потому что сказал:

— Мне пора ехать, но я еще позвоню тебе вечером и отвечу на твои последние вопросы.

Возможно, он вспомнил самого себя и свои усилия, когда он пытался, постоянно вооруженный записной кижкой, записать все возможное о доне Хуане и его техниках.

— Не забудь твои книги, — напомнил он.

Я открыла свой рюкзак и стала перекладывать книги.

— Эту книгу ты мне уже подарил, — сказала я и положила его девятую книгу в отделение для перчаток. Среди книг была и книга Флоринды. Я раскрыла ее и прочла странное посвящение: — «Пятиногому пауку, несущему меня на своей спине».

— Это шуточки Флоринды, — скромно сказал он. — Моя первая фамилия Арана, что в переводе означает «паук».

У них были свои секреты, но они также владели ключом, чтобы решать эти загадки. Совершенно непроизвольно я вдруг взяла также книгу, которую только что отложила. Смутившись, я уже хотела положить ее назад, когда он сказал:

— Бери ее тоже.

— Охотно. Можешь ли ты надписать ее мне?

— Я не очень силен в посвящениях, — пояснил он, но взял книгу. Черной шариковой ручкой он написал несколько английских слов и поставил дату — 30 августа 1988. В девять вечера мне позвонила Флоринда.

— Я уезжаю и больше не смогу тебе позвонить. Во сколько ты завтра улетаешь?