Лекции и интервью

По его книгам можно понять, что Мексика была для него далеко не просто местом для туристических путешествий. Там чувствовалась связь с миром магии, который был надеждой для многих североамериканцев, желающих открыть нечто большее, чем удобства их общества потребления. Другие, напротив, видели ущемление их представлений о ценностях и даже основ религии, которые основывались на чувстве экономического и духовного превосходства над своим южным соседом. В центре этих устремлений находился Карлос Кастанеда, символизирующий другую культуру и вызвавший своими заявлениями широкий спектр реакций от возмущения до энтузиазма. Распри устилали его путь, и, даже не имея такого намерения, он принудил ученый мир занять по отношению к нему определенную позицию.

Существовал ли дон Хуан в действительности? Было ли все только выдумкой? Кто был и откуда родом этот человек, пошатнувший антропологию в самих ее основах и давший крылья силе воображения бесчисленного количества людей?

Под чужим именем

Точно в три часа Кастанеда позвонил из холла гостиницы, и я спустилась к нему. Он, улыбаясь, приветствовал меня. Когда мы вышли, я непроизвольно поискала глазами коричневый автомобиль, но вновь увидела автомобиль для сельской местности. Вероятно, он использовал большой автомобиль только в том случае, если пассажиров было много. Когда мы уселись, он несколько мгновений раздумывал, а потом спросил громким голосом, как будто разговаривал сам с собой:

— И куда же мы направимся?

Поскольку у него было совсем немного времени в связи с приездом индейцев, я предложила не ездить далеко, а просто пересечь улицу и продолжить интервью на набережной. В ответ он напомнил мне историю с тремя индейцами, которые когда-то подсели к нему там на скамью. Тронувшись с места, он предложил:

— Поедем в парк, где мы были вчера? Это очень приятное место. Там спокойно.

Поездка продолжалась долго, и, хотя я намеревалась сразу приступить к вопросам, он начал рассказывать мне анекдоты и случаи из жизни, которые не были мне известны ни по статьям о нем, ни по интервью, которые он давал. Возможно, все эти события произошли уже в то время, когда он «ушел в подполье» под чужим именем. Может быть, под впечатлением философии дона Хуана он решил удовольствоваться в общественной жизни самой скромной ролью и таким образом хотел защитить свою личную жизнь. Было не так-то просто стереть личную историю, если одновременно оставляешь следы, по которым она может быть реконструирована. Но теперь для него настало более спокойное время, и, казалось, он даже находил удовольствие в том, чтобы разделить эту радость с другими.