|
К. К.: Нет, в самом начале наших отношений я никогда не делал записей при нем. Я делал записи скрыто. В кармане у меня лежала стопка бумаги, знаете, у моей куртки были большие карманы. И я писал в карманах. Этим методом этнографы пользуются иногда, когда не хотят, чтобы люди видели, что их записывают, и, конечно, позже, чтобы разобрать, что там написано, приходится как следует потрудиться. Но делать эти заметки нужно очень быстро, очень. Пока у вас есть время; вы ничего не можете отложить на потом. Нельзя откладывать это на следующий день, потому что потеряешь все. В работе я очень обязателен, так что смог записывать все, что происходило, очень, очень скоро после самих событий. В.: Должен сказать, что многие диалоги представляют собой чрезвычайно захватывающие беседы. Замечания дона Хуана, записанные вами, свидетельствуют о наличии у него определенного красноречия и воображения. К. К.: Ну, скажем, он очень искусно обращается с обычными словами и считает себя разговорчивым человеком, хотя и не любит говорить. Но считает, что он по природе склонен к разговору, как у всех других людей знания тоже есть свои склонности — например, к движению или равновесию. Он разговаривает. Мне очень повезло, что я нашел человека, у которого естественная склонность та же, что и у меня. В.: Одним из самых впечатляющих моментов книги является то, какие удивительные возможности работы вы получили, будучи учеником дона Хуана; я хочу сказать, что он рассказал вам о различных психотропных веществах, субстанциях — некоторые из них, как я предполагаю, могли бы быть смертельными, если бы с ними обращались неосторожно. Как вам удалось выработать в себе доверие к этому человеку, достаточное для того, чтобы вы употребляли все снадобья, которые он вам предлагал? К. К.: Боюсь, что в книгах некоторые яркие моменты и события кажутся более драматичными, чем они есть на самом деле. Между ними есть огромные промежутки времени, когда происходят самые обычные вещи, которые не описываются. Я не включил такие обычные элементы в книгу, потому что они не имели отношения к системе, которую я пытался изобразить: как видите, я просто убрал их. И таким образом, промежутки между этими очень сильными состояниями не видны, и кажется, будто события развиваются в постоянном крещендо, и цепь их ведет к очень драматическому разрешению. Но в реальной жизни все было гораздо проще, потому что между отдельными событиями проходили годы, месяцы, и в эти промежутки мы занимались самыми разнообразными вещами. Мы даже ходили на охоту. Он рассказывал мне, как ловить в ловушки зверьков, как ставить силки, показывал очень, очень старые способы ловли и еще учил, как ловить гремучих змей. Он даже рассказывал мне, как готовить гремучих змей. А это, знаете ли, рассеивает недоверие и страх. — 11 —
|