|
— Обычное восприятие не дает нам всей правды. Должно быть что-то большее, чем просто пройти по Земле, питаясь и размножаясь, — сказал он неистово. Делая жест, который я поняла как намек на всеобщую бесчувственность и бесконечную утомительность жизни в скуке ее повседневности, он спросил: — Что нас окружает? Здравый смысл, к которому мы пришли в результате длительного процесса воспитания и обучения, ограничил бы нас обычным восприятием как истиной в последней инстанции. — Именно. Искусство мага, — сказал Кастанеда, — заключается в обучении тому, как обнаружить и уничтожить предрассудки восприятия. По мнению Кастанеды, Эдмунд Гуссерль первым на Западе задумался о возможности «отказа от суждения». В «Идеях о чистой феноменологии и феноменологической философии» («Ideas for a pure phenomenology and a phenomenological philosophy») (1913) Гуссерль тщательно рассматривает понятия «эра» и «феноменологическая редукция». Феноменологический метод не отрицает, а просто «заключает в скобки» те элементы, которые поддерживают наше обычное восприятие. Кастанеда считает, что феноменология дала ему теоретическую и методологическую базу для восприятия учения дона Хуана. Для феноменологии знание зависит от намерения (интенция), а не от восприятия. С течением времени восприятие изменяется, оно зависит от субъекта, уровня его знаний и установившейся традиции. Самым главным правилом феноменологического метода является правило «движения в направлении подобных вещей». — Работа, которую дон Хуан проводил со мной, — сказал Кастанеда, — это было постепенное и полное уничтожение всех предрассудков восприятия. Феноменология «останавливает» суждение и поэтому ограничена описанием чистых интенциональных актов. — Например, я создаю объект «дом». Феноменологическое отношение здесь минимально. Именно интенция преобразует отношение во что-либо конкретное и единичное. Феноменология, без сомнения, имела для Кастанеды чисто методологическое значение. Гуссерль не выходил за границу теоретических построений и, как следствие, не затрагивал вопросов человеческой жизни. Согласно Кастанеде, вершина, к которой пришли европейцы, — это «человек политический». Политический человек мог бы быть миниатюрным изображением всей нашей цивилизации. — Дон Хуан, — сказал он, — своим учением открыл дорогу намного более интересному человеку: человеку, который по-прежнему живет в магическом мире или вселенной. — 109 —
|