Я набрала полные легкие теплого свежего воздуха. Аромат пекущейся тортильи контрастировал с запахом плодородной земли сада. Гамак мягко покачивался, и я снова задремала. Вскоре я уже наслаждалась теплыми и ласковыми волнами забытья, как вдруг гамак стал резко уходить из-под меня. Я тут же очнулась, с трудом ухитрившись приземлиться на ноги.
Сойла широко улыбалась, обнажая два ряда великолепных белых зубов. Я ощутила силу ее взгляда. Глаза ее, однако, не смеялись. — Пришло время следить за солнцем, лентяйка! Сегодня нам предстоит долгий путь. Будь начеку и хорошенько думай. Приветствуй Солнце, Великого Вождя, как называет эту звезду твоя учительница Агнес. Протяни руки к Венере. Она предшествует Солнцу, и потому называется Подметальщиком Тропы. Я выполнила то, что мне было сказано. Сперва я вознесла молитву, обращенную к горизонту на востоке, где в подернутом пурпурной дымкой небе поднимался, как жидкое серебро, солнечный диск. Затем я помолилась Венере, утренней звезде, до сих пор сверкавшей на небосклоне. Красота, развернувшаяся передо мной, очаровала меня. — Иди завтракать, — прервала Сойла поток моих возвышенных чувств. — А вы уже позавтракали? — спросила я. Сойла вела себя совсем не так, как накануне ночью. — Да, еще перед рассветом. Сорви с деревьев каких-нибудь фруктов, а в доме есть тортилья. Я сорвала авокадо и манго и вошла в дом. Здесь было тихо, никаких привычных звуков семейной жизни. Старый коричневый пес спал на крыльце. Я споткнулась об угол индейского ковра, покрывавшего твердый земляной пол. Набирая себе лепешек, я обожгла палец о сковородку. Вскрикнув, я стала его облизывать и дуть на него. Сойла рассмеялась. — Получила? — Она постучала по полу своей бамбуковой тростью. Я спросила, можно ли мне посмотреть на жезл, который она держит в левой руке.
Я протянула трость Сойле, отметив мастерство, с которым были вырезаны символы. — 58 —
|