Город Солнца

— Вы помните, что Каменные Люди не измеряли времени, а жизнь продолжала разрастаться на побережьях Земли. Она возникла из морской утробы и теперь гнездилась на груди Земли, а огонь все еще горел в центре все растущего крута Каменных Людей. И были среди них такие, кто рассказывал о великой пещере в центре Земли, откуда они и сами были родом. Все были согласны, что там — лучшее место для этой мерцающей слезы, но никто не знал, как ее туда доставить. Я снова посмотрел на лица. Теперь многие кивали головой, глядя на огонь, и улыбались. Настроение поднялось. Я бросил еще один сук в огонь.

— Что же произошло? — спросил один голос.

— Вспоминай, — сказал другой.

— Закройте глаза и вспоминайте, — сказал я. — Мы находимся на земле предков, в доме анасази, тех, кого хопи называли «первыми людьми». Все ответы здесь.

Найдите их. Их нужно только вспомнить. Это очень легко.

Я закрыл глаза и стал вдыхать местный воздух, представив своему сознанию бродить где угодно.

— Тот круг не мог удержаться, — сказал голос. — Правда ведь?

— Земля дрожала от их движения, — отвечал другой, — но Каменные Люди не могли больше удерживать предмет своего восхищения, и огненная слеза растеклась на четыре стороны.

Последовала продолжительная пауза.

— Она искала трещины, — сказал я. — Она наполняла расщелины в скалах, стекала в глубокие пропасти, следовала вдоль подземных рек, неизменно стремясь к центру Земли. И там она будет гореть вечно.

Я открыл глаза и увидел улыбки. Я коснулся земли и взглянул вверх, на кромку каньона.

— Здесь, — сказал я. — Это происходило здесь.

Вот каким образом огонь попал на Землю. Он не был украден у богов, как утверждают многие наши мифы. Это был дар, слеза радости гордого отца.

Я сложил ладони вместе и наклонился, непроизвольно благодаря мгновение.

— Вот почему Луна прячет свое лицо, вот как страсть Солнца пылает глубоко в сердце Земли. Вот почему мы строим круг из камней, когда разводим костер. И вот почему в некоторых камнях, камнях, которые помнят, содержится сила Солнца. И когда их головы соприкасаются и вспоминают историю, то их память вспыхивает искрой той слезы, того древнего пламени. Человек использует эту искру, чтобы высвободить свет Солнца из сучьев дерева и разжечь костер. Но это уже другая часть сказки, — закончил я.

Мы все посмотрели друг на друга. Мы улыбались. Мы все услышали первую сказку, рассказали первый миф; все как-то участвовали в формировании памяти.

Вот так мы рассказали сказку, сидя вокруг костра; скорее даже сказка расскакалась сама собой, причем постановка и декорации были столь же драматичны, сколь прост сам сюжет. Черная, как ночь, коробка каньона, дыра в Земле с огнем посередине, двенадцать человек вокруг одной стихии, которая защищает нас от холода другой, целая семья, несущаяся на гребне мысли, и миф о сотворении, рассказанный без усилий — ибо силовой мозг молчал, и мы свободно слушали музыку местности, и, может быть, давали высказаться памяти.