|
Феноменология Гуссерля считает восприятие во сне равноправным обычной функции восприятия. Воображение, к которому принадлежит фантазия, определяется, согласно Гуссерлю, по переменному модусу, то есть мы фантазируем всегда или в области будущего, или в области прошедшего. Фантазию невозможно найти в «здесь и сейчас», но всегда только «там и тогда». Восприятие же всегда находится в модусе настоящего, точно также, как и сон. Имеются еще и другие феноменологические признаки принципиального единства сна и восприятия, которые мы не станем приводить и обсуждать по причинам их объемности. Аналитическая психология особо подчеркивает познавательную функцию сна. Юнг пишет так: «Ценностное значение неосознаваемой психики как источника познания вовсе не является столь иллюзорным, как хотелось бы нашему западному рационализму» У первобытных народов сновидения всегда ценились очень высоко. Цивилизованного человека вводит в заблуждение, прежде всего, понимание сна как «внутреннего» переживания. Он полагает, что сновидения не имеют никакой реальной ценности, поскольку они происходят в нашем мозге и являются внутренним продуктом, фантазией. Но при этом он слишком быстро забывает о том, что это точно также справедливо для всех его восприятий и вообще всего прочего познаваемого, так как все эти процессы тоже происходят «только» в мозге. Мы уже сталкивались в первой главе с подобным способом размышлений. Но что является справедливым для сна вообще, должно быть тем более справедливым для осознанного сновидения. Ведь там сновидящий развивает, благодаря контролю над телом сновидения, некий живой субъект в реальном мире сновидения – прототип «я» в обычном мире. Юнг догадывался о принципиальной возможности существования такого двойника, «другого я» толтекского учения: «Если бессознательное может содержать все, что известно, как функция сознания, то сам собой напрашивается вывод, что, в конце концов, бессознательное, как и сознание, содержит нечто подобное субъекту, своего рода «я». Однако, в отличие от толтеков, во всем, что касается иной личностной сущности, Юнг останавливается на своих догадках о тех возможностях, которые открываются при этом для нашего познания. Он лишь предполагает, «что существующая рядом с сознанием другая психическая система… постольку имеет абсолютное революционное значение, поскольку она может изменить нашу картину мира в самых ее основах. Если бы мы попытались передать в я-сознание только те восприятия, которые происходят во второй психической системе, то открылись бы неслыханного размера картины мира… так как если у субъекта восприятия и познания свершается такое кардинальное изменение, несравнимое даже с удвоением, то должна возникнуть картина мира, полностью отличная от существующей». — 42 —
|