|
Не в первый и не в последний раз история Led Zeppelin, казалось, шла параллельно с более тягостными событиями, происходящими где-то там, в так называемом реальном мире. Ведь во всех отношениях 1969-ый откажется ужасным годом для рока. За неделю до Вудстока, вечером 9 августа, пока группа наслаждалась двадцатиминутной бурной овацией после шоу в 8500-местном Anaheim Convention Center в Лос-Анджелесе, где они выступали в качестве хедлайнеров, где-то еще в Лос-Анджелесе несколько обезумевших от наркотиков членов самопровозглашенной «семьи» Чарльза Мэнсона без приглашения ворвались на камерную вечеринку в дом 10050 по Сьело-драйв, где они застрелили, зарезали и до смерти избили семь человек, в том числе глубоко беременную актрису Шэрон Тейт, жену режиссера Романа Полански. Горько разочарованный музыкант, который годами безуспешно пытался заключить контракт на запись пластинки, даже несмотря на покровительство некоторых влиятельнейших фигур бизнеса, самой известной из которых был Дэннис Уилсон из The Beach Boys, Мэнсон, как оказалось, руководил бойней как частью его «генерального плана» по разжиганию расовой войны, убежденный, что винить в убийствах будут черных. Он рассудил, что, так как американское черное население вряд ли одержит победу в этом конфликте, то Мэнсон и его последователи захватят власть, поймав поводья могущества Америки. Столь же удивительно и заявление Мэнсона о том, что он видел намеки в скрытом смысле некоторых песен The Beatles с White Album, включая ‘Rocky Racoon’, ‘Blackbird’, ‘Piggies’, ‘Helter Skelter’ и ‘Revolution 9’. Немедленными следствиями этого в Лос-Анджелесе стали внезапный огромный рост частного владения оружием и мгновенная отмена политики открытых дверей, которая до тех пор действовала на заросших улицах города, несомненно, среди его рок-обитателей. Вдруг всё и все стали очень настороженными. Любовь и мир уже были вчерашними новостями. Руководитель звукозаписывающей компании Лу Адлер вспоминает, как «убийства Мэнсона просто сломали нас... Это было очень параноидальное время, и проще всего было все бросить». Однако не на публике, а за закрытыми дверями. Внезапно места вроде Whisky опустели. Как это описала лос-анджелесская писательница и бывшая групи Ив Бабиц: «Все было таким раскрепощенным, а теперь уже никогда не сможет снова раскрепоститься». До убийств Мэнсона «парень с длинными волосами был братом — а теперь ты уже не был уверен». Когда 6 декабря бесплатный концерт The Stones на ипподроме Altamont в Сан-Франциско завершился смертью восемнадцатилетнего темнокожего фаната по имени Мередит Хантер, которого ногами и дубинками забили до смерти пребывающие под кислотой члены оклендского отделения «Ангелов Ада», когда он продвигался к сцене — размахивая револьвером, утвержали они, — казалось, что игра действительно проиграна. Еще три человека умерли на том концерте — двое были сбиты машиной, водитель которой скрылся, а один утонул в «оросительном канале», — но символизм гибели Хантера невозможно было преодолеть: момент смерти шестидесятых был навеки ознаменован отчаянным, жестоким и абсолютно бессмысленным убийством фаната, перевозбужденного от музыки своих героев, во время представления, которое в ретроспективе станет точным фотонегативом всего, что должны были олицетворять Вудсток и шестидесятые, сад, лишенный крови, злобы и беспрецедентной стоимости такой сомнительной свободы. — 132 —
|