Миллионер

Павличенко быстро все прикинул, глазки у него забегали, и он сказал: «О'кей!» Когда мы все подсчитали, оказалось, что мне причитается пять миллионов. Забрать их как прибыль я не мог. Но, продолжая оставаться генеральным директором «Истока», я оформил эти пять миллионов долларов как инвестиции, и это решение я имел право принять самостоятельно, как генеральный директор.

Я написал протокол о том, что инвестирую пять миллионов в офшорную компанию, и ушел. На солидные проценты из этих денег я смог очень прилично жить, уехать из Франции и перебраться в Швейцарию…

А Павличенко стал выполнять программу «Урожай». Он закупил какую‑то некачественную обувь и послал ее в Россию. Потом меня многие годы обвиняли и в этом, хотя я вообще ничего не знал об этой торговой сделке…

При расставании Павличенко поставил мне единственное условие.

— Уходишь — уходи, мы с тобой не имеем друг к другу претензий, — сказал он. — Но давай не будем сообщать в России, что ты ушел, — это сразу остановит всю работу. Я скажу, что ты просто перестал выходить на контакт.

— Да делай, что хочешь — ответил я.

Когда Поздняк в мае понял, что я уже ни в чем не участвую, а Павличенко взял бразды правления в свои руки, он прекратил отправлять деньги во французский «Исток», открыл свой собственный счет в Швеции и стал дальше проводить операции через него.

Поздняк умудрился завезти товаров в Россию на семьдесят два миллиона долларов, он не выполнил стомиллионное обязательство «Истока» в программе «Урожай‑90» только потому, что в ноябре 91‑го года после путча все выданные ранее российские лицензии были остановлены. Если бы Поздняку дали доработать до декабря, он выполнил бы нашу часть программы «Урожай‑90», положенную «Истоку».

Но когда Гайдар пришел к власти и стал новым премьер‑министром России, ему срочно понадобились громкие скандалы. Надо было искать крайних, чтобы на них свалить вину за тяжелейшее экономическое положение России.

Конечно, он вцепился в историю с «Истоком» и создал комиссию по расследованию выполнения программы «Урожай‑90», тем более что меня лично он боялся, а мои рецепты реформирования экономики абсолютно не воспринимал. Эта комиссия написала отчет — он существует в уголовном деле, где было сказано: «Из 38 организаций, участвовавших в выполнении программы „Урожай‑90“, только „Исток“ выполнил свои обязательства».

Таким образом, создать криминальную историю не получилось. И только потом, став депутатом Госдумы, я понял, почему эта история стала преподноситься как одно из самых громких преступлений в России.