Записки диверсанта

— Поскольку вы руководили минированием объектов в Харькове, вам первому и отправляться туда, — сказал мне Строкач. — Организуйте поиски мин противника в зданиях, где можно будет разместить правительственные учреждения, и заодно позаботьтесь о помещении для нас.

Сформированная за считанные дни оперативная группа УШПД выехала в Харьков 3 сентября. Ехали на пяти грузовиках. В мое распоряжение Строкач выделил пикап.

Первые следы ожесточенных сражений появились вблизи Орла. Орел пострадал сильно. Иные уголки города нельзя было узнать. Сделали короткую остановку, чтобы покормить людей, заправить горючим и залить воду в радиаторы. Я воспользовался случаем, принялся расспрашивать местных жителей о том, как жилось в Орле оккупантам. Люди говорили, что вскоре после захвата города фашистские офицеры, расположившиеся в гостинице «Коммуналь», взлетели на воздух от взрыва какой?то большой мины. Рассказывали, склады и гаражи оккупантов постоянно горели, эшелоны подрывались, патрули погибали от выстрелов неизвестных лиц, на стенах то и дело появлялись

листовки, рассказывающие о положении на фронтах, призывавшие уничтожать захватчиков и предателей. По почерку диверсантов я узнал «орловских пожарников» — подпольщиков и партизан, подготовленных в здешней «школе пожарников» летом и осенью сорок первого года.

За Орлом открылись поля сражений на Курской дуге. Мы проезжали их к вечеру. Всюду, насколько хватал глаз, залитые, как кровью, багровым светом заката, среди зигзагов траншей, воронок, провалившихся блиндажей — навсегда застывшие «тигры», «пантеры» и «фердинанды» вперемешку с родными нашими тридцатьчетверками…

На следующий день прибыли в Харьков.

Результаты взрывов радиомин

Еще в Москве я думал о том, что ждет меня в городе. И чем ближе подъезжали, тем сильнее становилось волнение. Переживания, связанные с минированием Харькова и его окрестностей, все прежние, давно, казалось бы, забытые тревоги ожили, овладели всем существом…

Силуэт города изменился: на фоне заката я не увидел многих фабричных труб. Первые разрушенные постройки уже появились в предместье. Разрушенные дома, напрочь выгоревшие коробки зданий попадались и в городе. На улицах зияли воронки. Фонарные столбы и столбы трамвайных линий кое–где валялись на земле, опутанные оборванными проводами. Разбитые тротуары, витрины без стекол, растоптанные скверы, сломанные или обгоревшие деревья — все говорило, что бои здесь шли совсем недавно. И все же многие здания стояли невредимыми. Это свидетельствовало о стремительном отходе врага, об отходе, на который он не рассчитывал.