|
— Прочтите, пожалуйста! Если возражений по существу не будет, то, может, и по назначению сможете доставить? Он читает докладную, щурясь, потом аккуратно складывает листы: — О минах, о кадрах — хорошо. А вот о руководстве партизанами сказано слишком обще и мало. Вопрос этот, кстати, непростой. Я все время над ним думаю. — Тогда, может быть, вместо моей докладной подготовить другой документ? Вам же виднее, Пантелеймон Кондратьевич. — Не знаю, не знаю. Пономаренко отходит к высокому окну, за которым густо мельтешит снег. — Сделаем так; вы оставляете вашу докладную, я прикидываю, что можно и нужно сделать, а вы в следующий приезд — сразу ко мне. Я вырываюсь в Москву через два дня. Пономаренко за это время поработал над вопросами партизанской борьбы немало. У него уже готов проект письма на имя И. В. Сталина. В письме говорится о необходимости усилить партийное руководство партизанами, ставится вопрос о создании органов руководства партизанским движением и высказываются, со ссылкой на мнение полковника Старинова, предложения о производстве инженерных мин и подготовке квалифицированных кадров. — Я пришел к выводу, что все эти идеи действительно лучше изложить в одном документе, чтобы они и рассматривались в комплексе, — поясняет Пономаренко, заметив, что я дочитываю проект его письма. — Если не возражаете, в таком виде я и передам письмо Андрею Андреевичу Андрееву[9]. Полагаю, в этом случае оно попадет прямо к товарищу Сталину. Я уезжаю на фронт с сознанием выполненного долга, уверенный, что месяца через два, не позже, какие?то решения непременно будут приняты. Но уже через полторы недели меня вызывают в оргинструкторский отдел ЦК партии, где, оказывается, уже кипит работа над составлением штатных расписаний штабов руководства партизанским движением, определяются штаты партизанских школ и бригад, подготавливаются заявки на оружие и технику для партизанских отрядов. Письмо Пономаренко дошло до адресата в считанные дни, и решение по нему было принято столь же быстро! Сталин принял Пономаренко и имел с ним двухчасовую беседу, о которой последний пишет в своей книге «Всенародная борьба»[10]. А несколькими днями позже генерал–майора Котляра и меня приглашают к председателю Госплана Н. А. Вознесенскому, предлагая захватить с собой образцы некоторых замыкателей и взрывателей. Снова Кремль. В приемной Вознесенского, кроме нас, — представители Главного артиллерийского управления, Главного управления связи и работники промышленности. Ожидаем недолго, минут десять. Вознесенский встречает, стоя за столом. Он улыбчив, что тоже непривычно, и выглядит очень молодо, во всяком случае, моложе большинства приглашенных. Предлагает садиться, сам опускается на стул последним, обводит аудиторию живым, доброжелательным взглядом: — 159 —
|