Особой заботы требовали противотанковые мины, установленные осенью. Внезапные сильные морозы могли вывести их из строя: влага, попадая во взрыватели, замерзает, сковывая сжатую пружину механизма. Пришлось проверять выборочно тысячи мин. Еще одна беда — снег! С двадцатого ноября он валил и валил, сводя на нет результаты осеннего минирования. Скрытые под густым белым покровом, давно вмерзшие в грунт мины делаются абсолютно безвредными для врага. Выход один — начать минирование к столице заново, по свежему снегу, по ранее поставленным минам, «в два яруса». Минирование ведется торопливо, в непосредственной близости от передовой, иногда на виду у фашистских танкистов и пехотинцев, под их огнем. И когда генерал Котляр, отправляя нас с Вакуловским на очередной опасный участок, требует контролировать, как фиксируются мины «второго яруса», не знаешь, что отвечать: сейчас никто мест установки отдельных мин не фиксирует, не до того! Хорошо, если обозначат на карте расположение минного города. Нам остается действовать личным примером, но и мы не всегда можем составлять точные карточки минных полей, ограничиваемся привязкой к местности мин, находящихся с краю: на другое нет времени. Для доклада о ходе работ и решения возникающих вопросов часто езжу в Москву. Иногда ночь застает в городе. Навещать опустевшую квартиру не хочется. Ночую либо в общежитии, под боком у штаба инженерных войск[8], либо в забронированном номере гостиницы «Москва», чье главное достоинство — ванная комната. Однажды узнаю: тут же, в гостинице, поселился Пантелеймон Кондратьевич Пономаренко, Несмотря на усталость, спешу к нему. ПономаренкоБольшой номер пустынен. Выглядит неуютно. На столике возле двери — ворох газет и журналов. Час поздний, окна глухо зашторены, одна–единственная лампочка светит тускло, Пономаренко удивлен неожиданным визитом: — Откуда вы? Из каких краев? Пропускает в номер, усаживает: — Ну, рассказывайте, рассказывайте, что на фронте? Вы же всегда то на одном участке, то на другом! На месте вам не сидится… Нарочитая шутливость Пантелеймона Кондратьевича не может скрыть его озабоченности. Я все понимаю: Белоруссия оккупирована, и даже здесь, за толстыми кирпичными стенами гостиницы «Москва», слышен гул артиллерии… Рассказываю о недавнем посещении ОУЦ, о нуждах центра в связи с наступившей зимой, передаю Пономаренко отчет о работе оперативно–учебного центра за четыре месяца. Пономаренко углубляется в чтение отчета. Прошлую ночь я не спал, нынче для отдыха осталось всего пять часов, спрашиваю разрешения уйти. — 151 —
|