Записки диверсанта

Котляр с силой провел ладонью по седеющему ежику волос:

— Киев оставлен 19 сентября. Враг угрожает харьковскому промышленному району и Донбассу.

Киев оставлен?!

Голос Котляра звучал, как из?за каменной стены, услышанное не укладывалось в сознании: в тяжелом положении четыре армии; выходят из окружения, сражаясь отдельными отрядами; закрепиться на новых рубежах войска не успели; тяжелые бои на трехсоткилометровом участке фронта…

Меня вернули к действительности жестко произнесенные начальником управления слова о том, что Ставка Верховного Главнокомандования приняла решение содействовать войскам Юго–Западного фронта в обороне харьковского района массовыми минно–взрывными заграждениями и, что — в случае продвижения противника — придется заминировать и разрушить в Харькове все объекты, имеющие военное значение. «Все объекты» — означало: важнейшие заводы и фабрики, мосты, «паровозное депо, аэродромы…

— В Харьков направляется специальная оперативно–инженерная группа, — сказал Котляр. — Ее начальником назначены вы. Берите бумагу и составляйте заявку на необходимую технику. Учтите, в вашем распоряжении всего одни сутки. Замахивайтесь только на то, что успеете получить.

Тяжело опустился в кресло, положил руку на телефонную трубку:

— Сейчас доложу о вашем прибытии, договорюсь, когда примут в Ставке.

Маршал Шапошников

В Ставке Верховного Главнокомандования нас принимал глубокой ночью начальник Генерального штаба Красной Армии Маршал Советского Союза Б. М. Шапошников.

Маршала я не встречал с 1936 года, со дня отъезда в Испанию. Тогда он был улыбчив и жизнерадостен, а теперь выглядел мрачным.

Понять состояние Шапошникова было не трудно. Враг смыкал кольцо блокады вокруг Ленинграда, рвался к Одессе и Москве, только что захватил Киев, фашистские полчища наводнили Белоруссию, положение выглядело не просто трудным, а угрожающим.

Обрисовав обстановку, сложившуюся на Юго–Западном фронте, маршал поглядел мне в глаза:

— Операцию «Альберих» помните?

Конечно, я хорошо помнил эту операцию: в марте 1917 года, совершая вынужденный отход из Франции за так называемую «линию Зигфрида», кайзеровские войска в течение пяти недель проводили массовые разрушения и массовые минирования на площади около четырех тысяч квадратных километров. Военные историки считали операцию «Альберих» самой значительной по массовому разрушению и минированию.

— Так вот, — не отводя взгляда, продолжал Шапошников, — разрушать и минировать в районе Харькова придется на гораздо большей площади, а пяти недель для работы гарантировать не могу. Действовать придется быстро, товарищ полковник.