Солдатами не рождаются

Серпилин сел за стол; жена сына сняла с настольной лампы прикрывавшие ее газеты.

— Чего от нас ночевать уходите? Выходит, мы вас выжили.

Он повернулся, не хотел этого разговора при Грише, но мальчика не было: пошел за своей картошкой.

— Не будь дурой. К товарищу иду. Новости по службе — хочу поделиться. Не сюда же его звать, у вас над головой сидеть.

— А вы сидите, я в коридор уйду, — возразила она.

Да, сын был не дурак, что эту выбрал. А может быть, не он ее, а она его? Это только по привычке так думают, а на деле кто посильней душой, тот и выбирает.

— Ты не обижайся. Сама посуди: удобно ли человеку, чтобы он пришел, а ты в коридоре сидела? А разговор с ним должен быть с глазу на глаз. Чай подогреть хотела, иди подогрей, мне идти надо.

Она молча вышла, а Гриша, разминувшись с ней в дверях, вошел со своей картошкой.

— Сам-то ел?

— Ел.

— Значит, с новой хозяйкой познакомились? — спросил Серпилин, принимаясь за картошку.

— Познакомились, — сказал Гриша и, словно угадав, что Серпилин хочет знать его мнение о ней, добавил: — Она ничего, трудовая.

— А мать что о ней думает? — спросил Серпилин.

— А ничего мать о ней не думает. Мать только об отце и об отце.

— Не успокаивается?

— Наоборот.

Мальчик опять горестно мотнул головой.

— Как успехи? — спросил Серпилин.

— Я вам первого числа письмо написал. За весь январь месяц.

— Не успел получить. Придется доложить устно.

— Кругом пять, только по немецкому три.

— Почему по немецкому три?

— Заниматься им неохота.

— Ну, это ты брось, это со мной не пройдет. Мне самому с ними заниматься неохота, а приходится.

— А я ничего не говорю, — сказал Гриша. — Я эту тройку исправлю.

— Садись, чего стоишь?

Мальчик сел, положил руки на стол. Серпилин заметил, что хотя они и чистые, но в царапинах и ссадинах, как и в прошлый раз, — угольная пыль.

— Опять уголь разгружали?

— Ага.

— Тогда извиняюсь, что сказал тебе «шляешься».

— Шляться некогда, — сказал мальчик. — За январь девять раз разгружали. Топить стали все же больше.

Сказал с достоинством, как будто это именно от него зависело. А впрочем, по сути дела, так оно и есть.

— Им вчера картошку за это выдали, — сказала вошедшая с чайником жена сына. — Вот он вас и угощает. А вчера нас угощал.

— При чем тут это? — недовольно сказал Гриша тоном старшего, разговаривающего с младшей. — Молчала бы лучше.