|
— Я вам запишу мой номер полевой почты, а вы потом ему дайте, когда он в себя придет. Хорошо? — Хорошо. — И еще фамилию запишите — Пепеляев. Его в списках нет, но, может, он среди тех, кто еще не опомнился. Я хотел всех подряд обойти, но батальонный комиссар запретил ночью беспокоить. Правильно, конечно. А днем я все равно не в силах приехать. Если и его найдете, ему тоже мою полевую почту дайте. Ладно? — Хорошо, — повторила Таня, продолжая думать, как быстро, все быстрее и быстрее надвигается то, о чем она должна говорить с ним. Он снял ушанку, поворошил рукой волосы, потер небритое лицо, снова надел ушанку и, словно отделив всем этим одно от другого, сказал: — А теперь мне надо с вами поговорить. — А мне с вами, — сказала она. — Пойдемте сядем. Они вернулись к нарам, на которых она сидела, когда он подошел туда вместе с батальонным комиссаром. Он сел первым, и она села рядом, касаясь локтем его ватника. — Мне надо вам рассказать про вашу жену, — сказала она, глядя в пол. — Я вместе с ней была в партизанах. Она погибла. — Я знаю, — сказал он. Она подняла голову и посмотрела ему в глаза. На его спокойном, усталом лице ничего не переменилось и не двинулось. — Знаю, — повторил он, глядя ей в глаза, и два раза качнул головой, словно повторял уже молча: «Знаю, знаю». И оттого, что у него сейчас было такое лицо, заранее приготовленное ко всему, что он может услышать, она вдруг спросила: — Давно? — Давно, — сказал он. — Две недели. — Кто вам сказал? — Брат жены сказал. Он здесь, на фронте. Как приехал, нашел меня. — Да, да, понимаю, — растерянно сказала Таня, хотя все еще не понимала, как это вдруг вышло, что ей так и не пришлось говорить ему все то, к чему она готовилась. Тогда, в первую минуту, когда он так долго смотрел на нее, положив ей на плечи руки, ей почудилось, что он что-то знает. Но потом, когда он сказал «пойдемте», она уже была уверена, что он ничего не знает, потому что невозможно, чтобы знал и сразу же не спросил. Но, оказывается, возможно. Оказывается, знал и не спросил, а пошел сначала искать своего лейтенанта. — Ваша жена погибла как героиня, — вдруг неожиданно для себя сказала Таня. Он посмотрел на нее и вздохнул. Может быть, подумал, что она сейчас начнет что-то врать и прибавлять от себя, чтоб ему было легче. Вздохнул и сказал: — Павел передавал мне ваш рассказ, но я тогда плохо соображал, когда слушал. Еще раз расскажите. Он мне сказал, что оставил вам свой адрес, я все надеялся, что вы ему напишете и я вас найду. А теперь, видите, как все… — Он остановился и с чуть заметной запинкой добавил: — …хорошо вышло. — 352 —
|