— Ну, если я вам все расскажу — какая гарантия, что вы опять не пошлете эту фальшивку или не сделаете другой провокации. — Будем говорить прямо: в наших интересах не выдавать вас, а перебросить назад, да так, чтобы никто и никогда не подумал, что вы попадали к нам в плен. — Поймали. Мне ничего не остается. Согласен. Дайте воды, — еле выдавил Темкин. — Ну вот! это другое дело. Темкину дали выпить газированной воды. И начались расспросы. Майор и его помощник спрашивали, Темкин отвечал. — Вы утверждаете, что вы прыгнули один, а чей это парашют? — спросил опять майор. — Господин майор, я прыгнул первым и, по-моему, никто больше не мог прыгнуть. И парашют мне не знаком. Майор стал уточнять расположение аэродромов. Темкин показывал на карте их расположение. — Но там есть макеты, а не самолеты, а ты говоришь, что это настоящий аэродром? — спрашивал майор. — Верно, были раньше макеты, а теперь туда перевезли истребители, и на месте макетов стоят уже настоящие самолеты, тоже маленькие, да рядом в лесочке их много я видел. Раньше никого не задерживали вблизи, а теперь стали задерживать, — уверял Темкин фашистов. — Если соврал — плохо будет, правда — хорошо будет, — сказал майор. — Знаю, — ответил Темкин. Лейтенант нанес аэродром на карту. Когда он спрашивал у Темкина о другом аэродроме, на котором базировалась его часть, он сказал, что действительно на нем есть самолеты, но их всего осталось три штуки, остальные базируются на другом аэродроме. Да рядом с настоящими пушками около аэродрома стоят деревянные, убеждал он офицеров. Те переглянулись. — Зачем говоришь неправду? Там настоящие пушки есть? — спросил лейтенант. — Да, и настоящие пушки были, раньше я их видел, а теперь их увезли и поставили деревянные, — отвечал Темкин. Темкин так смело и убежденно говорил, что немцы верили ему. Долго еще допрашивали Темкина, но тот уже настолько вошел в азарт, что все больше и больше рассказывал допрашивающим о военных объектах. Особенно разведчики заинтересовались складом авиабомб и тщательно нанесли его на карту. Судя по настроению, майор и другой офицер остались довольны результатами допроса. Темкин мучительно переживал происшедшее. Все произошло так быстро и непоправимо! Он твердо знал, что противнику нельзя выдавать военные тайны, он сам учил других их сохранять и знал, как многие захваченные фашистами воины плевали в лицо своим мучителям и умирали, ничего не сказав. Но он не сделал этого из-за снимка и поддельной подписи. Он сделал другой ход. И в памяти Темкина возник образ его первого военного наставника — котовца Алексея Григорьевича Чижикова. — 102 —
|