|
Первый напрашивающийся аргумент состоит в том, что избрание фармакологического пути достижения желаемых состояний приводит к зависимости от препарата, ограничивая тем самым свободу человеческой воли. Но привычку к совершению «добрых дел» или к производству иных перемен в мире, вызывающих чувство удовлетворенности, нам как-то не приходит в голову назвать «пагубной зависимостью», хотя и здесь стремление к достижению желаемых состояний отличается явным характером навязчивости. Трудность не устраняется, если мы скажем, что поддельными будут все измененные состояния сознания, не сопровождаемые переменами в мире. Во-первых, решение изменить мир само продиктовано определенным состоянием сознания, во-вторых — здесь, собственно, и начинается метафармакология. В европейской традиции философия всегда понималась как метафизика. Не будем углубляться в исторические обстоятельства происхождения такого названия: смысл прост — философия есть то, что идет вслед за физикой. Европейская философия действительно пыталась «идти вслед», имитируя физическую причинность и взыскуя объективную истину. Однако это не единственно возможная траектория для философии: опыт средневекового Китая демонстрирует другой путь, куда более близкий к продолжению фармакологии, а не физики. Философствование разбивается на жанры, используемые для подкрепления или нейтрализации настроения. Например, чиновник, занимающий высокое место при дворе, является «естественным конфуцианцем», он читает «Беседы при ясной луне» и искренне культивирует ритуализованное соучастие в делах государства. Но вот судьба его меняется — чиновник сослан в далекую провинцию. И он совершенно естественным образом переходит к другой философии, находя утешение в даосском единении с природой. Воин, отправляющийся в поход, и путешественник, мирно плывущий по Янцзы, будут исповедовать совершенно различные философские принципы — даже если речь идет об одном и том же человеке. Отсюда вытекает возможность понимания философии в инструментально-фармакологическом духе. Наркотическая эйфория возникает независимо от состояний окружающего мира — но философия, преднамеренно или попутно, способна добиться такого же эффекта. Нельзя, например, «вылечить от усталости», разочарования, исцелить от несправедливости, поскольку в данном случае «неладно что-то» в большом социальном теле человека — в обществе, а не в телесном устройстве индивида. Но философия предлагает желающему свой патент — «изменить себя», не обращая внимания на неподвластные окружающие обстоятельства, т. е. произвести коррекцию малого круга, перенастройку сознания. — 25 —
|