Метафизика пата

Присутствие самоопределяется в возможности настроя настоящего. Присутствовать вовсе не означает быть в наличии. И в этом смысле отсутствие лица есть присутствие бытия, которое действует тем, что оно отсутствует. Современный человек маскирует свою беззаботность одеждами беспамятства. Новоязычники обезличивают присутствие личного бытия дословностью своей преждевременности.

Пустоту современного человека перечеркивает не полнота, а удвоенная имитацией пустота, т. е. пустота как позитивность. Это и есть подделка полноты, которая становится полнее полного. Бытие перечеркивает не ничто, а удвоенное бытие, двойное существование, которым конструируется взгляд современного человека в поисках изнанки. Имитация – действующая причина действия, источник современной реальности. Она наделяет или лишает права что-либо быть реальностью.

После современности возникает, вопреки ожиданиям А. Гу-лыги, не новая современность. После современности начинается новое язычество, время простых мыслей и твердых верований горожанина, уставшего от города-цивилизации.

Христианство было духовным, слишком духовньш для современного человека. Новое язычество культивирует простоту и непритязательность красоты. Глоток вина дает ново-язычнику столько же удовольствия, сколько и музыка Вагнера, а удачный подбор красок на-стене равен лицу апостола на полотне Эль Греко. Оно спасает нас от чрезмерной духовности, лечит самоочевидности природы. Новое язычество отказывается от сознания, в котором коренится возможность подделывания реальности и самоимитации. Оно не доверяет мысли, ибо то, что было мыслью, было одновременно и палачом мысли.

Новое язычество всеядно. Оно ничего не отбрасывает и во всем находит свое. Новые язычники гиперэклектичны, т. е. у них нет ни определенных принципов, ни методов, ни объединяющих идей, которые они могли бы предъявить как визитную карточку.

Вернее, их мысль движется со всем, что движется и по многим направлениям одновременно, с захватом разнородных идей и принципов. Новые язычники не плюралисты. Они поняли, что мысль не вытекает, что между одной мыслью и другой стоит всегда пропасть и эту пропасть создает факт существования мыслящего. Или, что то же самое, они поняли, что мир по существу эклектичен, а не некая органическая целостность.

Немыслимое встречается с мыслимым в жизни, в которой «Божественная комедия» может встретить дихлофос только в мусорном ведре, т. е. жизнь – это не то, что звучит гордо, а, как сказали бы киники, вселенская «помойка». Единственное, что, может быть, объединяет новых язычников, это стиль жизни. Они рожают детей под водой, увлекаются сыроедением и не пытаются слова сложить в систему.