Возвращение к здоровью

Смерть

Вероятно, из всех жизненных проблем самой эмоционально тяжелой и пугающей является проблема смерти. Смерть вызывает у человека такой страх, что в нашем обществе эта тема по существу является запретной. Не имея возможности открыто обсуждать — или даже просто признавать — смерть, мы тем самым способствуем усилению ее власти над нами, подкрепляем неопределенность своего отношения к ней. Как мы уже отмечали раньше, большинство онкологических больных не столько боятся самой смерти, сколько того, что с этим связано. Их пугает перс­пектива медленного умирания, которое истощит родных и друзей как эмоцио­нально, так и материально. Они с ужасом думают о предстоящих месяцах в боль­нице, вдалеке от близких, о бессмысленном, одиноком и полном страданий суще­ствовании. В их семьях нередко стараются избегать даже упоминаний о смерти. Когда больной только пытается заговорить о ней, он чаще всего слышит: «Не говори так! Ты не умрешь!» И поскольку человек не может обсудить проблему смерти даже с самыми близкими людьми, его страхи, не находя выхода, продол­жают копиться и расти (в следующей главе мы подробнее остановимся на том, насколько важно открыто говорить о смерти).

По словам одного из ведущих специалистов по вопросам смерти и умирания Элизабет Кублер-Росс, несмотря на всеобщее стремление избежать разговоров о смерти и дети и взрослые всегда инстинктивно чувствуют, когда смерть неминуе­ма. Кроме того, Кублер-Росс заметила (и мы, исходя из собственного опыта, мо­жем это подтвердить), что довольно часто люди не дают себе разрешения уме­реть. Они продолжают держаться за жизнь, потому что кто-то из близких или даже борющихся за их жизнь медиков не может смириться с их смертью. Эти люди испытывают двойную нагрузку — с одной стороны они знают, что умира­ют, а с другой — чувствуют, что нельзя показывать вида окружающим.

В самом начале своей работы нам пришлось пережить несколько тяжелых ситуаций, болезненных как для нас самих, так и для наших пациентов. Это заста­вило нас пересмотреть свое отношение к смерти и показало необходимость откры­то говорить с пациентами, об их праве отвечать не только за свою жизнь, но и за смерть.

У некоторых из наших первых пациентов возникло ощущение, что мы дали им ключ к стопроцентному выздоровлению. Они думали: «Конечно! Я готов с этим справиться!», а затем, как выяснилось позже, чувствовали себя виноватыми в том, что им этого не удалось. Эти пациенты приезжали в Форт-Уорт примерно три-четыре раза в год, проходили недельные курсы психотерапии, а затем возвра­щались домой. Мы поддерживали с ними связь и иногда во время своих поездок по стране навещали их. В какой-то момент они вдруг переставали нам звонить, а через некоторое время приходило сообщение от кого-нибудь из их близких, что они скончались.