Методы структурной психосоматики

Может показаться, что в чем-то это подобно традиционным шко­лам - тот же авторитет учителя и т. д., но это не так. Традиция, если только это не сектантская традиция, всегда честно обозначает труд­ность учения. Успех многих современных «неовосточных» сект в том и заключается, что они обещают очень быстро и очень легко достигнуть того, чего другие даже не обещают, а только указывают на это как на возможный результат целого жизненного пути.

Сравним, например, путь врача (или целителя, или специалиста в области Технологии, ведь последняя и возникла как некая врачебная система) с «восточной», «западной» и сектантской точек зрения. Ти­бетскому врачу предлагается на многие годы (15-16 лет) удалиться от мира и все это время, каждый день не менее чем по 8 часов, изучать огромный свод медицинских, философских, психологических и других знаний и, одновременно, работать над собой - тренировать и физиче­ские, и ментальные, и психологические возможности, совершенство­ваться морально и культурно (отсюда занятия ушу, каллиграфией, му­зыкой, стихосложением и т. д.). Эта практика начинается в раннем детстве (в возрасте 4-7 лет) и вовсе не обещает обязательного успеха. Западный врач должен получить твердые знания хотя бы по базовым школьным предметам. Затем ему нужно достаточно долго учиться в институте и ординатуре, а затем в течение всей жизни проходить пере­подготовку; если он хочет стать специалистом, то его ученичество также будет длиться более десяти лет. От сектанта не требуется ника­ких базовых знаний, более того, можно предположить даже, что они вредны (ведь всё, предшествующее Технологии, с ее появлением поте­ряло свое значение), от него не требуется также определенно долгого учения - ему противопоставляется неопределенно долгое следование учителю, подчинение ему и его авторитету. Все, что необходимо де­лать сектанту - посещать регулярно семинары, изучать труды учителя, заниматься (очень недолго по традиционным меркам) по его методике медитации и, самое главное, верить. Последнее принципиально.

Рассмотрим теперь, чему и как учит К-в, рассмотрим опять-таки, не вдаваясь в содержательную сторону Технологии. Это вполне воз­можно - ведь мы подходим к вопросу структурно. Здесь мы замечаем несколько особенностей. Первая: К-в скрывает истоки своего учения, и в смысле собственного опыта (т. е. не раскрывает, каким образом пришел к нынешним взглядам), и в смысле оснований, и в смысле подго­товительных практик (например, предварительных медитативных практик, которыми сам он, разумеется, занимался). Таким образом, он предлагает своим ученикам начинать если не с конца, то с последней главы (используем такую метафору: летописец вслед за своими пред­шественниками, веками ведущими хронику, написал пару страниц, а затем начал учить всеобщей истории, предлагая ученикам читать лишь с того первого слова, которое написал сам, и при этом еще не обучил их чтению). Второе: К-в не излагает своего учения сколь-нибудь по­следовательно. Всякий посетитель его семинара (и даже читатель его книг) выносит впечатление довольно разрозненных, хотя и простран­ных, размышлений обо всем, а не цельного курса. Этому способствует несколько личных причин, существует и причина объективная. Лич­ные: непроработанность системы как таковой, возникновение ее ос­новных положений в момент произнесения, и незаинтересованность К-ва именно в обучении своих учеников. В личных беседах он этого не скрывает, и за этим стоит объективная, структурная причина: обучение не есть цель секты; цель иная - рекрутизация последователей, объеди­ненных не по принципу «ученики - учитель», а по принципу «паства -пастырь». Имеется в виду, прежде всего, суть «условий игры»: отно­шения «ученик» - «учитель» содержательно совершенно иные, чем «паства» - «пастырь», даже если «учитель» воспринимается как про­возвестник некой «Высшей силы». Дело в том, что контекстуально эти отношения различны, они даже относятся к разным, хотя и смежным, контекстуальным зонам : зона «школы» (где даже непререкаемый ав­торитет учителя не приобретает сакрального смысла) и зона «храма» (где сакральный смысл сохраняется, даже если «пастырь» теряет авто­ритет как конкретная личность).