Хрестоматия по нейропсихологии

Однако эти психологические понятия снова сводятся теми же исследователями к основным и эле­ментарным структурным функциям («основная фун­кция мозга» у Гольдштейна, структурирование у Пётцля) или превращаются в изначальные метафи­зические сущности (Хэд). Таким образом, вращаясь в порочном кругу структурной психологии, учение о локализации специфически человеческих функций колеблется между полюсами крайнего натурализма и крайнего спиритуализма.

Адекватная с точки зрения учения о локализации система психологического анализа, по нашему убеж­дению, должна быть основана на исторической тео­рии высших психических функций, в основе которой лежит учение о системном и смысловом строении со­знания человека, учение, исходящее из признания первостепенного значения: а) изменчивости межфунк­циональных связей и отношений; б) образования слож­ных динамических систем, интегрирующих целый ряд элементарных функций; в) обобщенного отражения действительности в сознании. Все эти три момента представляют с точки зрения защищаемой нами тео­рии самые существенные и основные связанные в единство особенности человеческого сознания и яв­ляются выражением того закона, согласно которому диалектический скачок есть не только переход от неодушевленной материи к ощущению, но и переход от ощущения к мышлению. Применяемая нами в тече­ние нескольких лет в качестве рабочей гипотезы, эта теория привела нас при исследовании ряда проблем клинической психологии к трем основным положени­ям, касающимся проблемы локализации. Их можно, в свою очередь, рассматривать как рабочие гипотезы, хорошо объясняющие главнейшие из известных нам клинических фактов, относящихся к проблеме лока­лизации, и позволяющие вести экспериментальные ис­следования.

Первый из наших выводов касается вопроса о функ­ции целого и части в деятельности мозга. Анализ афа-зических, агностических и апраксических расстройств заставляет признать непригодность того разрешения вопроса о функциях целого и части, которое мы нахо­дим в учениях Гольдштейна и Лешли. Признание двой­ной (специфической и неспецифической) функции за каждым центром не в состоянии адекватно объяснить всю сложность получаемых в эксперименте фак­тов при названных выше расстройствах. Исследование заставляет прийти к обратному в известном смысле решению этого вопроса. Оно показывает, во-первых, что каждая специфическая функция никогда не связа­на с деятельностью одного какого-нибудь центра, но всегда представляет собой продукт интегральной дея­тельности строго дифференцированных, иерархичес­ки связанных между собой центров. Исследование показывает, во-вторых, что функция мозга как цело­го, служащая образованию фона, также не складыва­ется из нерасчлененной однородной в функциональном отношении совокупной деятельности всех прочих цент­ров, а представляет собой продукт интегральной дея­тельности расчлененных, дифференцированных и снова иерархически объединенных между собой функ­ций отдельных участков мозга, не участвующих не­посредственно в образовании фигуры. Таким образом, как функция целого, так и функция части в деятель­ности мозга не представляют собой простой, однород­ной, нерасчлененной функции, которая выполняется в одном случае гомогенным в функциональном отно­шении мозгом как целым, а в другом — столь же го­могенным специализированным центром. Мы находим расчленение и единство, интегративную деятельность центров и их функциональную дифференциацию как в функции целого, так и в функции части. Дифферен­циация и интеграция не только не исключают друг друга, но, скорее, предполагают одна другую и в из­вестном отношении идут параллельно. При этом са­мым существенным оказывается то обстоятельство, что для разных функций следует предположить и различ­ную структуру межцентральных отношений; во вся­ком случае, можно считать установленным, что отношения функций целого и функций части бывают существенно иными тогда, когда фигура в мозговой деятельности представлена высшими психическими функциями, а фон — низшими, и тогда, когда, на­оборот, фигура представлена низшими функциями, а фон — высшими. Такие явления, как автоматизиро­ванное и деавтоматизированное течение какого-либо процесса, или осуществление одной и той же функ­ции на различном уровне и т. п., могут получить свое предположительное объяснение с точки зрения только что описанных особенностей строения" межцентраль­ных отношений при различных формах деятельности сознания.