|
Речь идет о попытке самоубийства Ипполита, одного из персонажей романа «Идиот». Это юноша («семнадцати, может, восемнадцати лет»), страдающий чахоткой, которому, по мнению врачей, осталось Субъективное значение суицидального поведения 243 жить две-три недели («в любом случае, не больше месяца»). Чтобы услышать «голую правду, не нежничая и без церемоний», он встречается со студентом Кислородовым («по убеждениям своим он материалист, атеист и нигилист»). Студент сообщил «даже с некоторой щеголеватостью бесчувствия», что больному осталось жить «месяц и никак не более», а может быть, смерть наступит «и гораздо раньше... даже, например, завтра». «Молодая дама в чахотке... собиралась идти на рынок, но вдруг почувствовала себя дурно... и умерла». Вместо предсмертной записки Ипполит пишет большую статью «Мое необходимое объяснение», в которой он развивает «идею о том, что не стоит жить несколько недель...», возникшую уже с месяц, но совершенно овладевшую им три дня назад, после того как «вздумал сделать последнюю пробу жизни»: «Хотел видеть людей и деревья... мечтал, что все они вдруг растопырят руки и примут меня в свои объятия, и попросят у меня в чем-то прощения, а я у них... И вот в эти-то часы и вспыхнуло у меня «последнее убеждение». Удивляюсь теперь, каким образом я мог жить целые шесть месяцев без этого «убеждения»! Я положительно знал, что у меня чахотка, и неизлечимая; я не обманывал себя и понимал дело ясно. Но чем яснее я его понимал, тем судорожнее мне хотелось жить». Статья, которую читает окружающим Ипполит непосредственно перед покушением на самоубийство, включает множество логических аргументов и переживаний, отражающих характер психической жизни, включая эмоциональные переходы от любви к ненависти, сновидение со знаменитым «отвратительным тарантулом» и проч. «Окончательному решению способствовала, стало быть, не логика, не логическое убеждение, а отвращение. Нельзя оставаться в жизни, которая принимает такие странные, обижающие меня формы. Это приведение меня унизило. Я не в силах подчиняться темной силе, принимающей вид тарантула... Я положил умереть в Павловске, на восходе солнца... Мое «Объяснение» достаточно объяснит все дело полиции... Завещаю свой скелет в Медицинскую академию для научной пользы... Природа до такой степени ограничила мою деятельность своими тремя неделями приговора, что, может быть, самоубийство есть единственное дело, которое я еще могу успеть начать и окончить по собственной воле моей. Что ж, может быть, я и хочу воспользоваться последнею возможностью дела? Протест иногда не малое дело...» (это последние слова «Объяснения»). — 216 —
|