|
Однако уже спустя две недели больной в беседе с психиатром снова говорил о тяжести ситуации, из которой он, однако, уже не видел выхода, хотя и допускал возможность жизни даже в условиях неподвижности и, цитируя начало известного монолога Гамлета, достаточно логично объяснял, почему лучше «быть». Во время следующей консультации (спустя месяц после первичного осмотра) больной заявил психиатру, что у него «кончилось терпение», он «не видит выхода из создавшейся ситуации и не верит ни в какое лечение» и если бы мог двигаться, то уже давно «выбросился бы из окна». На вопрос, как давно возникли мысли о необходимости выброситься из окна, больной сообщил, что «эта мысль вертится в голове уже давно, чуть ли не месяц, просто раньше я ее не сознавал и только в последние дни понял». Однако во время беседы больной неоднократно спрашивал, есть ли где-то за рубежом клиники или хирурги, которые могут помочь 216 ГЛАВА 5 «хотя бы от недержания мочи», и много говорил о недостаточном использовании современной медициной нетрадиционных методов лечения (включая знахарей и экстрасенсов). Беседа с психиатром периодически прерывалась криком (в прямом смысле слова) о желании выброситься в окно или молитвенными просьбами «любым способом» помочь ему. В дальнейшем на протяжении недели больной периодически сообщал о желании выброситься в окно, однако о каких-либо других способах самоубийства он не говорил и непосредственных действий, направленных на реализацию своих суицидальных намерений, не совершал. Но спустя некоторое время стал просить у соседей по палате отдавать ему снотворные и другие лекарства. На вопрос, зачем это ему нужно, заявил: «А что мне еще остается делать?!» В беседе с врачом вновь говорил о безвыходности положения, но отрицал вновь намерение покончить с собой «в ближайшее время». В данном случае для суицидологической оценки важно не только услышать крик больного о помощи, но и оценить степень опасности больного для самого себя (степень его намеренности добровольного ухода из жизни). Приведенное выше клиническое наблюдение достаточно наглядно показывает особенности данного варианта личностного (психологического) смысла суицида для данного больного. Ситуация не просто тяжела, она не имеет на современном уровне развития медицины благоприятного решения с точки зрения существовавших ранее системы ценностей и жизненных стереотипов. На протяжении двух лет больной уже находился в нескольких лечебных учреждениях страны, однако усилия медиков не увенчались успехом и вернуть больного к обычной жизни не удалось. И вполне понятен его крик (в прямом и переносном смысле), его призыв о помощи. Суицид в данном случае — это экстремальный вариант этого призыва. С помощью самоубийства человек желает изменить крайне тяжелую, а при колебаниях эмоционального состояния приобретающую непереносимый характер ситуацию. Важно то, что человек не желает прекращения жизни, а хочет жить по-другому. — 189 —
|