|
142 ГЛАВА 3 Предсмертные записки и письма далеко не всегда отражают истинные мотивы самоубийства. Однако именно этот материал чаще всего фигурировал в приложениях к исследованиям по суицидологии XIX в. и до сих пор рассматривается как основное доказательство того или иного мотива самоубийства. По словам П. Розанова, далеко не всегда суицидент осознает действительные мотивы своего самоубийства, а также раскрывает для других самые интимные свои переживания. Но даже в рамках этих переживаний на первый план выступает или отмеченное выше своеобразное переживание ангедонии, или ближайшие события и поводы суицида. Как пример суицида, причины которого носят более сложный характер, нежели выдвигаемые окружающими и самим самоубийцей мотивы, по-видимому, можно привести хорошо известное любому школьнику самоубийство Маяковского. Автор ни в коей мере не пытается делать «открытий» из хорошо известного факта ухода из жизни поэта, да и не располагает какой-либо новой информацией на этот счет. Тем более у автора нет никакого желания «сплетничать» о нюансах его переживаний или отношений с близкими перед самоубийством (о чем просил сам поэт в своем предсмертном послании). Краткому анализу некоторых обстоятельств этого самоубийства следует, по-видимому, предпослать имеющиеся отдельные трактовки мотивов ухода из жизни поэта. Так, самая общая формулировка звучит очень солидно: сложная обстановка литературной борьбы 20-х гг. и личной жизни привели Маяковского к депрессии, вследствие которой он покончил с собой. Существовала и точка зрения, что самоубийство поэта — следствие «осознания и раскаяния» в деле, которому он служил. Подобная трактовка — не просто дань нынешнему менталитету, требующему «покаяния за бесцельно прожитые годы» у всех, кроме отцов и самих авторов подобных разоблачительных статей и книг. Достаточно вспомнить написанные сразу после самоубийства цветаевские строки, отражавшие взгляды многих представителей русской эмиграции: «Было, стало быть, сердце, коль выстрелу следом — стоп». Однако ни в творчестве, ни в каких-либо высказываниях Маяковского перед самоубийством никто не может четко указать на следы этого «раскаяния», обращения «Савла в Павла». Он жил и умер «агитатором, горланом, главарем», отдающим свое творчество «атакующему классу». По мнению очень многих специалистов (а в объяснении мотивов самоубийства почти каждый считает себя специалистом), понимание суицида в первую очередь может опираться на предсмертные послания суицидента. Детерминанты суицидального поведения — 124 —
|