Вкус запретного плода

Это было не простое ханжество, а формирование особой культурной ориентации, стремившейся перечеркнуть сексуальность, а чувственность поднять до "обнаружения Бога", как писал теоретик немецкого романтизма Фридрих Шлейермахер. Романтический культ любви весь пронизан мистическими настроениями, не оставляя места обычной чувствительности.

Вполне естественно, что вытесненная из высокой культуры эротика обособляется в подпольную субкультуру - французские "либертины" XVIII века, маркиз де Сад и др. "Сексуальное подполье", имевшее собственные клубы и центры распространения, культивировало именно то, что осуждалось официальной культурой. Внешне между этими двумя "сексуальными культурами" не было ничего общего. По сути же дела они дополняли друг друга, и в каждой были заложены свои собственные неврозы. Подпольный порнограф и его читатели не в состоянии связать эротические переживания с другими сторонами своей жизни, их сексуальность расчленена на отдельные физиологические элементы. Джентльмен и мистик, наоборот, боятся физической стороны секса. Именно эта ситуация навела Фрейда на мысль, что "чувственное" и "нежное" влечение по природе своей автомномны и что в основе всех неврозов лежит подавленная сексуальность.

Идеализация института брака сочеталась с крайним антифеминизмом, завуалированным под высокое уважение к женщине. Литература XIX века рисует женщину воплощением ангельской чистоты, но "чистота" понималась прежде всего как асексуальность. Казалось бы, что худого в том, что мальчикам-подросткам бесконечно напоминают, что нужно видеть в женщинах матерей и сестер и относиться к ним почтительно и с уважением? Но как примирить такое воспитание с сексуальностью? Один английский пастор в старости вспоминал, что, когда однажды, мальчиком, он подумал, что чистая юная девушка станет его женой, он испытал не вожделение, а чувство жалости по поводу ее унижения...

Представление, что порядочная женщина вообще лишена сексуальных желаний, вошедшее в многие медицинские книги XIX века, способствовало, с одной стороны, распространению женской фригидности, а с другой - психической импотенции у мужчин.

Как писал Фрейд, "в своем сексуальном самоутверждении мужчина чувствует себя стесненным уважением к женщине и вполне развертывается в этом отношении, только когда имеет дело с приниженным сексуальным объектом". Сын своей эпохи, Фрейд объяснял это тем, что в сексуальные цели мужчины "входят компоненты извращенности, которые он не позволяет себе удовлетворить с уважаемой женщиной".