|
Ремарка. Еще хочу добавить следующее. Не рекомендую в одиночестве посещать спектакли, кино, клубы, выставки и музеи (особенно женщинам). Все дело в том, что вокруг бродят десятки профессиональных «разводил на деньги» (как мужского, так и женского пола, чаще всего отсидевших уголовников и психологически «подкованных» альфонсов), которые только и ждут того, чтобы им подвернулся тот, кого «можно утешить». Они вас терпеливо выслушают, вотрутся в доверие, решат за ваш счет какие-то свои проблемы, и просто попользуются вами. После чего вы опять будете ввергнуты в бездонную тоску-печаль. Вам это надо? Конечно, нет. Поэтому, посещайте все вышеперечисленные места лучше всего уже компанией. А чтобы у вас сформировалась кампания, просто выполните все те мои рекомендации, что были сделаны в этой главе. Глава 15 Совершите небольшое, но захватывающее путешествие! Мы вновь начинаем наш разговор с писем моих читателей, приходящих ко мне на почту zberovskiy@mail.ru. Дадим им слово. Лиза, 22 года, Кенигсберг. Здравствуйте, уважаемый психолог. Не знаю, сталкивались ли вы с этим, но, почему-то думаю, что да. Мы дружили с Георгием четыре года. До этого пять лет учились с ним в одном классе. Наши родители были очень дружны. Мне казалось, что я знаю об этом человеке буквально все, от привычек до реакции на любые мои слова. Только не могла себе представить, что когда мы уже защитили дипломные проекты и ожидали вручения самих дипломов, а я рассчитывала, что, теперь-то, мы поженимся и будем жить долго и счастливо, в ответ на мой вопрос, что он будет делать дальше, Георгий сказал, что он уже год переписывается с девушкой из Ирландии, собирается к ней скоро переехать. Сначала я вообще не поняла, о чем идет речь. Потом думала, что он шутит. Но он не шутил. Сказал, что очень благодарен мне за те годы, что мы были вместе, но дороги в жизни у нас теперь различные. А потом, как ни в чем не бывало, позвал меня в кино. Я стала сама не своя. Нет слов, чтобы описать, что я чувствовала и думала в тот момент. Сразу перестала с ним общаться. Пошла к его маме, она сказала, что знает про его планы, но не может указывать взрослому сыну, что делать. Я ушла в какую-то прострацию, с кем-то общалась, но не понимала, что со мной твориться. Так прошло все лето. В августе, Георгий, действительно уехал. А я теперь не могу жить. Не то, чтобы не могу жить без Георгия. Этому я уже научилась. Не могу просто жить. Не могу жить в своем Кенике. Не могу ходить по улицам, где мы ходили с ним. А ведь это вообще все улицы в нашем городе, понимаете! Не могу видеть эти кафе, где мы пили кофе всей нашей кампанией. Не могу видеть набережные, не могу видеть те готические соборы, которыми он так восторгался и на которые теперь смотрит теперь в Ирландии. Вообще ничего не могу, понимаете! Скажите, как долго я буду такой больной? Когда это кончится, и кончится ли вообще? И будет ли правильно, если я вообще уеду из этого города моей умершей любви? Мама предлагает мне временно уехать к тете, в Краков, сменить обстановку. Но я сейчас ничего не понимаю, что делать, а что нет. Ответьте мне, как можно быстрее: это может мне помочь? Если «Да», то я готова уехать хоть на край света, лишь сбежать от самой себя… — 138 —
|