|
Мы видим, что Природа работает, но не через отдельных существ, а через видовые сообщества: лишь когда жизнь достигает высокой ступени развития, становится значимой роль индивидуума. Мы можем осознать Жизнь как поток, струящий себя сквозь каналы мириадов отдельных организмов. И эта жизнь, настойчиво пытающаяся выразить себя посредством нас, предстает перед нами в виде великих, фундаментальных инстинктов, относительно которых нам надо понять главное: они предназначены Природой для сохранения популяции, а не особи. Это — базовое понятие, образующее основу любой попытки управлять инстинктами. Даже инстинкт самосохранения нацелен, в первую очередь, на выживание вида. Он хранит отдельное существо лишь как промежуточное звено на пути к конечной цели. Вот почему люди цепко держатся за жизнь в условиях, когда, по логике вещей, им лучше было бы умереть. Вот почему мы отказываем членам общества в праве причинять себе вред разрушающими тело и душу наркотическими препаратами — сохраняя личности отдельных своих представителей, человечество сохраняет себя. Точно так же дело обстоит и с инстинктом размножения: в этом случае Природа нацелена на обеспечение преемственности поколений, а не на удовлетворение прихотей отдельного человека. Но, коль скоро выполнение задач, заложенных в наше естество, не лишено приятности, а инстинкт продолжения рода настойчиво требует реализации — разрешение напряженности приносит более интенсивное удовольствие, чем обычное поддержание жизнедеятельности, к которому нас побуждает инстинкт самосохранения. Если бы нам приходилось поддерживать собственную жизнь при помощи значительных усилий, чувство удовлетворения от этого было бы столь же сильным, как и при следовании инстинкту размножения. Вряд ли кто-нибудь усомнится в том, что спасшийся от волков путешественник, или моряк, уцелевший после кораблекрушения, испытывают глубочайшее блаженство. Это приводит нас к осознанию того, что наслаждение, которое мы испытываем при реализации инстинктивных побуждений, является случайным с точки зрения их направленности и не может служить причиной существования самого инстинкта. Способность извлекать удовольствие из следования зову природы заложена в наше естество, потому что это простейший и наиболее эффективный стимул к использованию возможностей, обусловливающих существование данного инстинкта. Мы сможем яснее понять его смысл и продвинуться гораздо дальше к правильному осуществлению — когда попробуем задуматься о различии между предназначением инстинкта и удовольствием, получаемым в процессе его осуществления — чем если бы мы думали лишь о собственных потребностях и желаниях. — 73 —
|